– Да пусть хоть матросом поработает. Для работы матросом – есть у него опыт, я его брал с собой в рейс на шесть месяцев, мы ходили с ним на линии Хайфон – Сингапур, он там проявил себя замечательно, со своей самой лучшей стороны. Капитан ему даже похвальное письмо написал и в пароходство, и в мореходку. Можешь посмотреть.
– А, я помню, когда это было… – недовольно мямлил агент.
Так ему не хотелось приобретать на свою голову новые заботы.
– Если ты всё помнишь, то какие проблемы у тебя сейчас? Давай, оформляй его на работу. Пусть парень становится на ноги. Не дай ему скатиться до уровня его друзей, которые только и знают, что у бандюков быть в охране да наркотики трескать, – пытался я убедить агента.
– Пусть сначала принесёт мне свои документы, – уже пошёл на попятную агент. – Для начала ему же визу хотя бы открыть надо, сделать паспорт моряка и сделать все морские документы.
Я поехал к агенту, взяв с собой Алёшу.
– Вот он – сын мой. Вот его паспорт. Делай с ним что хочешь, но мне нужно, чтобы он был как можно быстрее готов выйти в рейс. А ты сам-то готов? – обратился я уже к Алёше, на что получил только утвердительный ответный кивок.
Он, вообще-то, и по жизни был не очень-то разговорчив.
– Я хочу позвонить Питеру Борчесу в Гонконг, – продолжал агент. – Поговорю с ним, и тогда будет известно, возьмёт он его на работу или нет. Но мы его можем взять только в ту компанию, в которой ты работаешь, потому что в других компаниях у нас перебор, своих людей навалом, очень много желающих идти работать под флагом. Просто работать, даже за те деньги, что платит эта компания, – он с пониманием посмотрел на меня.
Ну, матросу, насколько я знал, платят 800—900 долларов в месяц. Больше тысячи, по-моему, сейчас не платили.
Поняв, что дело сдвинулось с мёртвой точки и агент сделает всё возможное, я поручился за сына:
– Да он и за эти деньги пойдёт. Мне надо его услать подальше от этой компании, в которую он тут ввязался. Вытащить его из этого болота, – я многозначительно посмотрел на сына.
Хорошо, что я тогда это сделал, потому что его друзья, которые были в этой компании, почти все сели в тюрьму, стали наркоманами, а один, последний из его «друзей», наркоман, умер лет через десять от передоза. Но Лёшика это не коснулось, потому что я его, хоть и со скрипом, но вытащил оттуда.
Этим же вечером я позвонил в Гонконг Питеру Борчесу, долго ему объяснял всю создавшуюся ситуацию. В конце концов он понял всё и согласился со мной:
– Напиши мне всё это в письме и отправь его по e-mail.
Я тут же отправил ему письмо. Питер мне ответил буквально через 5—10 минут и позвонил на домашний телефон со словами:
– Я прочитал твоё письмо. Хорошо, я согласен взять его на работу. Ты как хочешь, чтобы вы работали вместе?
– Я хочу, чтобы он вместе со мной пошёл на судно и был под моим присмотром.
– Ну, не знаю, получится это или нет, но, во всяком случае, сейчас на одном судне освобождается место старшего механика и матроса. Мы попробуем это сделать. Но это будет ближе к Крисмасу.
– Я согласен на всё, я готов, – горячо подтвердил я Питеру и поблагодарил его за участие в судьбе моего сына.
Я быстренько скрутил Лёшку в охапку. Тут же, за две недели, ему сделали визу, он получил все сертификаты, но на всё это пришлось дать ему денег, чтобы он всё это прошёл побыстрее.
Перед Крисмасом компания купила билет только на меня, чтобы я ехал на судно. Для Алёши билета не было. Я был очень удивлён этим и вновь позвонил Питеру Борчесу:
