– И российский алкоголь – гуано? – обиделся Ксан Иваныч.
– Тем более российский. Могу дать задание кой кому и прислать… на заказ. Если хотите. Но не даром. Ноги курьера (чего–о–о? курьера? Не курьерши?) не бесплатные, стоят что–то. В пределах разумного. Рекомендую приобрести белое. Например, «Беларуську избу» в бутылке с ручкой. Пустую бутылку оставьте мне. У меня Тонька на них сюжеты маслом… На этикетке домик с коровкой и пастушка в шляпке нарисованы. Читали «Барышню крестьянку»? Так там как раз…
– Мы не хотим вас напрягать.
– Я вот…
– Нет, нет, нет…
Тогда Ядвига Карловна рассказала, какие вина кроме кагора она терпит. Далее рассказала, что если бы путешественники приехали в августе, то десерт можно было не покупать: у них в городе есть такая улица, где вишни ого–го… а самая плохая водка… а самая хорошая ковбаса… лучше брать копчёности… батька за этим следит… а не то им.… сертификец всем… и так далее. И копец вообще.
– Строгий у вас батька.
– У нас не диктатура, как у вас считают, а порядок. Социалистический капитализм. Поняли, да?
– Мы точно так же думаем. Спасибо. Обязательно приедем… Осенью. Мы планируем Португалию и Барселону. Хотим заглянуть в Гибралтар… покидать с берега камушки в Афри…
(Врут собаки! Смеются над старушкой. Ничего, сами скоро песком обзаведётесь.)
– Карфаген там, – сказал Егорыч. Он умный и помнит Пунические войны.
Ядвига обрадовалась: «Заночуете перед Португалией у меня, если что. Я буду рада. Португалия – она же рядом?»
– Рядом. Ок.
А далее инструксьон:
– Так! В постель вина не носить. Столик вот. Можете на кухне посидеть. Кресло возьмёте в спальне. Диван раскладывается, бельё в шкапчике. Курить исключительно в окно…
А как же на предмет «не высовываться»?
–…С сигаретой на балкон…
А как же, что он рухнет сегодня ночью?
– …особенно в трусах! Надевайте штаны… и.… а.… лучше вообще не выходите. Особенно ночью.
– А что так?
– Соседка увидит.
О–о–о! Тут соседка? Две? Сколько? Молодая?
–…Кондиционер не включать: он много электричества ест.
– Что ж так много ограничений? – удивляется пацанва. (Они деньги платят в рублях, могут в еврах, не в зайчиках!) – Жарко тут! Возьмёте денег за кондишен?
– Договорились. Но эти денюжки особые, их пожалте вперёд.
– Сколько? – И Егорыч полез за курточку, обнажая рублёвый, искусственной кожи, общак.
– Ой, зачем вы изволите демонстрировать живот?
– У меня тут, извините, деньги.
– Другое дело, – и Ядвига оживилась, – а дайте–ка мне один паспорт.
– Зачем?
– На память. Шучу. Страховка. Вдруг вы… Словом, утром при встрече отдам. Вы же утром съезжаете?
– Ну да. Мы можем все отдать. Мы вам верим. Вы же не станете…
(Почему бы не стать?)
– Не надо мне все отдавать. Кто у вас главный?
– Наверно… я, – сказал Ксан Иваныч, смутившись: у них по договорённости демократия!
Зря смутился. У него три паспорта, автомобиль его собственность, один сын под расписку, и гонор командира. Кто после этого главный?
Друзья Бима, заранее почуяв жёсткость арендных условий, припрятали недостаточно адекватного Бима.
Как оказалось, ненадёжно.
– Сколько вас человек? Как вы разместитесь? Вдвоём на одной кровати можете спать? Она широкая. Подоткнётесь одеялами, если что.
Грозно пытала Ядвига путешественников, заканчивая инструктаж и неумолимо приближаясь к цене вопроса.
– Нас трое. Спать вдвоём любим.
(Уж не пидоров ли собирается приютить Ядвига Карловна?)
– Трое? – пересчитала хищнюще: «раз, два, три. Трое. А это не ваша ли случайно машина во дворе?»
