И вот сегодня именно такой день. Мы с Жизелькиной договорились позагорать на пляже у Петропавловской крепости. В моё утро вплывает предвкушение радости и удовлетворения от того, что я готова к «выходу в свет». Маникюр, педикюр, эпиляция и даже свежевыкрашенные волосы с укладкой. Я благодарна своим мультам за своевременный «волшебный пендель». Уже сделав зарядку, пью кофе в мастерской, любуясь, как солнечный блик блуждает по почти законченной копии очередного голландского натюрморта. Блик застыл на виноградных гроздьях и выгодно высвечивает весь мой крепкий профессионализм. Виноград выглядит совершенно настоящим, расположенный между стеклянной вазой с пышным букетом и наполовину раздетым большим апельсином, кожура которого свисает со стола оранжевой спиралькой.
Слабый запах разбавителя и масляных красок, щебет птиц за окном – всё кажется сегодня милым и приятным. Я прислушиваюсь к себе. Тишина! Так тихо внутри! Наверное, Мульты спят. И мне это, почему-то, очень нравится. Вдруг ощущаю себя совершенно нормальным человеком, таким же, как и все остальные люди. И да! Я готова общаться с ними, со всеми, кого сегодня встречу и, может быть, приму в свою жизнь! И, может быть, даже – полюблю! Эта мысль будоражит, и, побаиваясь пробуждения Суламифи и Фантазии, приказываю себе не грезить, а заняться самыми обычными делами. С удовольствием примеряю перед зеркалом купальник, отмечая, что хоть и сильно исхудала, но фигура выглядит вполне сносно.
– Ну, не Жизелькина, конечно, – начинает было Зависть, но я приказываю ей замолчать.
Сегодня такой на редкость красивый и спокойный день, который я никому не позволю испортить.
В ярко-голубом сарафане на тонких бретельках, напевая и размахивая огромной плетёной сумкой, я выбегаю из подъезда и почти сталкиваюсь с соседом. Он – инвалид, в своем большом кресле кажется маленьким и щуплым. На высоком лбу застыли капельки пота от усилий, которые он прилагает, пытаясь собрать рассыпавшиеся по асфальту продукты из пакета.
– Ой, здравствуйте! – резко торможу перед ним я. – Позвольте, я Вам помогу.
– Доброе утро, прекрасная соседка, – слышу я невероятно мягкий и тихий голос. – Как дивно, что вы, наконец-то, со мной поздоровались.
– А я разве с Вами раньше не здоровалась? – с удивлением вопрошаю я, собирая рассыпавшиеся яблоки обратно в пакет. – Ради Бога, простите невежливую творческую единицу, переживающую нелегкие времена.
Сосед неожиданно заливисто смеется, обнажая очень красивые белые и ровные зубы. Его улыбка и смех подкупают искренностью.
– Что художник Вы – знаю. Большие картины выносят от Вас с завидной регулярностью. А вот, что нелегкие времена понять можно по Вашей всегдашней отстраненности и погруженности в себя.
– О! Вы очень наблюдательны, – улыбаюсь в ответ и предлагаю донести собранный пакет до двери его квартиры.
Сосед с благодарностью соглашается и, крутя огромные колеса своего модернизированного кресла, ловко взбирается по пандусу.
– А почему Вы не используете моторчик? – интересуюсь я, заметив наличие оного.
– Ну, физической нагрузки никто не отменял, – продолжает улыбаться сосед. – Для меня это шанс дать рукам нагрузку.
Я придерживаю дверь, пропуская соседа вперед. Следую за ним в сумрак подъезда и жду, пока он открывает ключом дверь своей квартиры.
– Проходите, пожалуйста, – не оборачиваясь, говорит он и катит в своем кресле вглубь темного коридора.
