Дверь туда была открыта, и еще из кухни девушка могла видеть мягкий золотистый свет, разлившийся по площадке. Когда она вышла, впечатление только усилилось.
Почти вся терраса оказалась занята многочисленными крупными вазами с цветами. Тут были белые и багровые розы, желтые шарики хризантем, розоватые орхидеи. Среди ваз размещались светильники в виде свечей, а внизу со всех сторон раскинулся ночной город. Из-за этого создавалось впечатление, что импровизированный сад застыл в пространстве.
– Это ты сделал? – восхищенно прошептала Агния, оглядываясь по сторонам. Тонкие запахи цветов сливались в один сложный аромат, от которого даже кружилась голова, но совсем чуть-чуть. Впрочем, подходить к краю девушка бы сейчас не решилась.
– Я, скажем так, это организовал, – Даниил в кои-то веки изменил себе и говорил нормально, без иронии. – Ты не раз упоминала, что хочешь остаться в загородном доме, но я этого позволить не могу, мне нужно возвращаться к работе. Поэтому я решил перенести часть загородного дома сюда. Да и вообще, после того, что я услышал от Вадима вчера, мне очень хотелось тебя отвлечь. Не люблю, когда ты грустишь.
– Ты же этого не видел!
– А я заочно не люблю.
Агния прошла по террасе, осторожно касаясь бархатных лепестков. Наконец она опустилась в одно из расставленных на террасе плетеных кресел – не потому что устала, просто чтобы их глаза были на одном уровне.
– Дани… спасибо.
– Подожди, это еще не все… Я действительно тебе хочу что-то важное сказать.
Подобное его поведение слишком уж отличалось от того, к чему она привыкла, и девушке стало не по себе.
– Слушай, ты меня уже пугаешь!
– Не смейся. Дослушай. Мне и самому хочется все в прикол свести, потому что так было бы проще, но я не хочу проще. Надоело. До аварии я и подумать не мог, что меня заинтересует такая перспектива, как серьезные отношения. О том, что я захочу что-то подобное, и речи не шло. Честно скажу, я собирался скопировать пример моего отца и свести свою семью к ребенку, рожденному подходящей кандидаткой. Потом появилась ты.
Агния ждала подвоха. Подвох всегда должен быть! Вот она расслабится, растечется розовой лужицей, а он ее раз – и булыжником иронии придавит. Но ожидание затягивалось, а он продолжал казаться серьезным… искренним.
– Впервые о том, что у нас все могло бы получиться, я начал думать давно, но мне и в голову не приходило предлагать тебе что-то. Состояние не то было! Я, конечно, эгоист, но не до такой степени, чтобы привязывать тебя к себе, как к якорю. Когда стало известно об операции, я снова промолчал, я не знал, смогу ли выжить. Но это был реальный шанс на успех! Я хотел и хочу быть с тобой, но только нормальным, а не калекой, за которым тебе придется ухаживать.
– С чего ты взял, что я вижу тебя так? – тихо спросила девушка.
– Я вижу себя так, и мне достаточно. Я собирался поговорить с тобой после второй операции, но… не могу я больше, понимаешь! Ты мне не доверяешь до конца, вляпываешься во что-то, а я потом места себе не нахожу, зная, что мог это предотвратить! Я говорил с Гариком, и он сказал, что вероятность моего полного выздоровления очень высока. Вторая операция будет гораздо проще первой, шансы, что после нее я смогу ходить, примерно восемьдесят процентов.
Агния понимала его уверенность: Георгий Саркисян, врач с мировым именем, был не из тех, кто станет обнадеживающе врать пациентам. Если он сказал восемьдесят, значит, восемьдесят.
