Стоял на краю асфальта, где противопехотных мин – в отличие от обочины – быть не могло.
Грамотный был мужчина, бывалый…
К «УАЗику» резво подбежал худощаво-длинный начальник поста с автоматом на плече – «Меченый» приоткрыл ему навстречу дверцу – округлил глаза, увидев звезды на погоне, звонкоголосо доложил, отдав честь:
– Старший лейтенант ОМОН Широков! Здравия желаю, товарищ подполковник!
«Меченый» помолчал, разглядывая бесхитростное и угреватое его лицо, затем дернул головой в сторону мужчины в легкой черной куртке:
– Почему твои бойцы пропустили того гражданина через пост без проверки документов и даже не соизволив поинтересоваться у него, куда это он направляется из города пешим порядком? Или хороший знакомый?
– Виноват, товарищ подполковник! – все так же бодро и нисколечко не смущаясь ответствовал начальник поста. – Разберусь!
– Разберись, разберись, – сказал «Меченый», захлопывая дверцу. – Давай-ка, Слава, к этому седому.
Уфимцев умело отпустил педаль сцепления, прибавляя газу – и обернул к нему изумленное лицо:
– Это что-то с чем-то, товарищ подполковник! Чтоб «чехи» просили военных их подвезти…
Мужчина действительно стоял с поднятой правой рукой – и на его куртке с левой стороны на уровне сердца уже отчетливо был виден красный прямоугольник нашлепки с белой петлеобразной стрелкой – эмблемой Датского Совета по беженцам. И голова у него была полностью седая, хотя ему еще не было и пятидесяти…
– Это не чеченец, Слава. Наш, из Ставрополя. А работает среди них, один и без оружия, и давненько уже. Была ориентировка.
– «Свой среди чужих, чужой среди своих»? «Агент под прикрытием?» – спросил прапорщик, останавливая машину возле голосующего.
– Сам хотел бы знать это наверняка, – сказал «Меченый», приоткрыл свою дверцу, взглянул в упор на потенциального попутчика, который давно его интересовал, увидел в его глазах момент узнавания – хотя они еще ни разу нигде не пересекались – и кивнул головой в сторону заднего сиденья: – Садитесь.
И пока мужчина спокойно и несуетливо усаживался в машину, еще раз вспомнил ориентировку полугодовой давности, полученной из ставропольского краевого Управления ФСБ на запрос Орлика:
«Шавинский Алексей Валентинович, прозвище среди родственников и знакомых «Шава». 46 лет, родился на Украине. Образование незаконченное высшее педагогическое. Основная профессия – журналист (газетчик, корреспондент и редактор студий телевидения). Дотошен при сборе информации для СМИ, точен при ее подаче. Срочную службу проходил в 76-й дивизии ВДВ (Псков), радист разведроты, 25 прыжков с парашютом, в том числе 11 ночных. Неплохо владел холодным и стрелковым оружием, в том числе зарубежного производства, а также приемами рукопашного боя. Был знаком с подрывным делом…»
«Седой» уселся за его спиной, аккуратно захлопнул за собой дверцу и только после этого сказал штатское:
– Здравствуйте.
«Меченый», не оборачиваясь, кивнул, сказал прапорщику:
– Поехали.
«…Ефрейтор запаса. В системе авиалесоохраны принимал участие в тушении более ста лесных пожаров в Карелии, Красноярском и Хабаровском краях – 42 спуска по тросу с зависшего вертолета. В конце 70-х, будучи в командировке на советско-китайской границе от молодежной газеты, фактически около трех месяцев прослужил рядовым пограничником на всех заставах 131-го погранотряда КГБ СССР (Памиро-Алай, Киргизия). В августе 83-го подал заявление в районный военкомат с просьбой направить его в Афганистан для участия в боевых действиях, от предложения поехать туда кочегаром или озеленителем воинского городка категорически отказался, о чем впоследствии очень сожалел…»
