На голую Клементину они набрели случайно. Рано освободившись в последний день демографической конференции, Вера Богодухова с новыми подругами – толстушка Лиля из Питера, очкастая Света из Саратова, – отправились в старую часть Женевы и в лабиринте улочек, в скверике близ костёла увидели прелестную обнажённую девушку – полную жизни, не тронутую модой модельной истощённости. Рядом – матовой кофейной полировки фортепьяно с выдвижной банкеткой, а чуть в стороне – деревянные столы с лавками, где хлопотал официант.
Несмотря на скудные бюджеты, они не могли отказать себе в удовольствии выпить эспрессо в компании со знаменитой бронзовой Клементиной. И, наслаждаясь спокойным комфортом безмятежной Швейцарии, делились впечатлениями об этих трёх – всего трёх! – днях.
Командировка в Женеву «засветила» Вере год назад; она готовила пятиминутный доклад о влиянии демографических «ям» на состав населения. Хлопот было много. Реферат, полный текст, перевод на английский – слава богу, сама «языкастая». Затем эпопея утверждения у завсектором Улитина – фамилия под сонливый характер. И всё это, не исключено, впустую из-за нехватки у института средств на командировку. Но судьба улыбнулась. И Вера впервые очутилась на заманчивом Западе. В благословенной Женеве, на берегу знаменитого озера с гигантским фонтаном, в европейской штаб-квартире ООН – в сводчатом зале, где с потолка свисают разноцветные бетонные «сталактиты», в ухоженном дипломатическом предместье Женевы, где среди зелени истошно и смешно вопят павлины.
Всё было в диковинку.
– Девки, а ну-ка сверим впечатления, – верещала саратовская Света. – Меня потрясли чистота и порядок.
Питерская Лиля кивнула:
– Это само собой. А в восторге я от озера. Миллион раз видела по телеку фонтан, но «живьём» это нечто! Восьмое чудо света. Или какое там по классическому счёту? Седьмое?
– Вера, а ты?
– Мысли разбегаются. Пожалуй, девочки, всё-таки Стул. – Она произнесла это слово так, что оно звучало с заглавной буквы.
– Стул, да! Это бесподобно, фантастика! – восхитилась восторженная Лиля. – Грандиозный образ. Все бури и сквозняки века.
– Мощный, так и стоит перед глазами, – поддержала Света.
Увидев этот женевский Стул на площади у зданий ООН, Вера сперва ничего не поняла. Гигантский, трёхэтажного роста деревянный стул с прямой спинкой, у которого одна из ножек неряшливо сломана на высоте пяти метров, – это было жуткое, но и притягательное зрелище. Стул-инвалид, под которым мог свободно проехать трейлер. Сюр… И лишь прочитав надпись у бетонного подножия, поняла: это памятник жертвам противопехотных мин, символ искалеченных судеб.
Сверив впечатления, они намеревались двинуться дальше, но увидели, что мужчина лет сорока, в джинсах и ковбойке, сидевший за соседним столиком, поднялся, подошёл к фортепьяно, поднял крышку, удобнее подвинул банкетку, чтобы музицировать.
– Вот они, свободные нравы в их истинном воплощении, – комментировала Лиля. – У меня была мысль сыграть Шопена, но, думаю, неудобно. Да и можно ли? Вдруг пианино лишь для антуража. А он ни на кого не обращает внимания, ему сумления до лампочки.
Случайный пианист ударил по клавишам, и у девиц физиономии вытянулись до глубокого декольте. Он играл «Подмосковные вечера».
