– Сколько можно спать? – отчаянно меня будил черный человек.
– Зачем ты пришел? Что тебе нужно? – голос едва слушался меня. Перед глазами все поплыло. И снова провал. Перед глазами кольцо.
– Что это? – дотрагиваюсь до нежного колечка.
– Хотел тебя порадовать. Ты меня пугаешь, – теплой бархатцей обволакивал его голос.
– Неужели ты мне купил кольцо? С тех пор, как мы женаты, ты ни разу мне не дарил ничего такого. Спасибо. Очень красивое, – прижала его теплую руку к своей щеке. Невольно слезы потекли по родной ладони.
– Прошу тебя, не плачь. Все будет замечательно. Вот увидишь.
– Что я увижу? Что я привычная мебель? Что нам не о чем говорить?
– Зачем ты так говоришь… Посмотри за окошко, мир просится к тебе на руки. Никто не умер. Все замечательно.
– Да, конечно. Посмотри на меня. Ты будто ускользаешь все время. Побудь со мной.
– Ну, куда я денусь. Я все время с тобой.
– Почему ты все время приходишь пьяным домой?
– Потом поговорим.
– Почему все время плачет небо, с него все смывается. Почему?!
–Ты слишком долго смотришь в небо.
– Да какое небо?! Вот я с тобой. И я вижу и чувствую, что ты тут же потерял ко мне интерес. Зачем? Зачем все именно так? Ты меня простишь?
– Спать. Только спать. Все остальное – потом.
– Покажи свою руку. Что это? – на руке свежий шрам от ожога.
– Так просто… Нечаянно затушил об себя сигарету.
– Боже… Снова боль… Сколько боли. Прошу тебя, не надо больше боли. Я не вынесу этого! Слышишь?
– Не вынесешь? А я вынес. А знаешь, что ОН ответил на мое письмо? Он написал мне: «Прости, никому не хотел неприятностей. Все. Я ее забыл».
– Зачем ты мне врешь? Это ведь тебя унижает… Ты меня ненавидишь?
– Могу дать тебе все прочесть… Прости меня…
В отчаянии всматриваюсь в его лицо, пытаясь отыскать ложь. Хочется найти спасение в нем. Он отворачивается. Ему становится еще больнее.
Диалог 7-ой. Разговор со взломом
Наступил понедельник. Это был тот дрожащий день, когда я надеялась услышать снова его голос, узнать, не отвернулся ли он от меня. Когда утром я увидела спокойно-холодное окошко его аськи, раскрашенное тем же цветом, я затрепетала. Он был снова на линии. И мне было страшно. Очень страшно. Буквы слегка дрожали. Последние бессонные ночи уничтожили остатки выдержки. И я начала писать приветствие. Я писала одну и ту же фразу, постоянно зачеркивала и начинала выводить равнодушные буквы заново.
– Саша, привет! Я знаю, что ты получил письмо от моего мужа.
В ответ тишина. Саша занимался своими делами, и ему больше не было никакого дела до меня, моего мужа, до маленького призрачно-существующего городка. Он молчал.
– Саша, прошу тебя. Не молчи. Прошу тебя! Скажи мне хоть что-нибудь. Я не могу вот так просто исчезнуть. Я же живой человек.
Я размазывала слезы по тусклому лицу и упорно ждала ответа. Мне казалось, что меня больше нет. Это как в чудовищных снах – ты кричишь, но этот крик никто не слышит. И вот я бешено колочу бессильными пальцами в закрытое асечное окно, хочется закрыть уши от громкого стука, но вокруг шипящая тишина (еле-еле дышит компьютер).
– Боже, какой ты сильный и смелый! А главное – правильный. Ведь ты же мне ничего не обещал. А малейшая сложность – и тебя заткнули одним письмом. А промолчать – как это по-мужски, как это логично.
В ответ гудела моя безумная боль, гудели мысли, не унимались слезы. Только он молчал.
– Вот интересно. А если я приеду к тебе сейчас, в незнакомый чужой город. Неужели ты тоже будешь молчать? Напиши хоть гадость какую. Все ж мне будет проще.
