Копельман открыл записную книжку, нашел нужную страницу, набрал номер.
– Фирма «Лидер» слушает, – раздался в трубке воркующий женский голос.
– Я могу услышать Константина Петровича?
– К сожалению, его нет на месте.
– Когда он будет?
– Очевидно, к вечеру. Что-нибудь передать?
– Передайте, что звонил Копельман Исаак Лазаревич. Я хотел бы поговорить с ним, а еще лучше – встретиться.
– Хорошо, я запишу и передам Константину Петровичу, как только он вернется.
Копельман нажал на рычаг телефонного аппарата и тут же набрал еще один номер.
– Александр Захарович? Копельман звонит. Нам нужно встретиться…
* * *
Бухгалтер, милый мой бухгалтер,
Вот он какой, такой простой,
Бухгалтер, милый мой бухгалтер…
Константин раздраженно повернул ручку и выключил магнитолу. Лившаяся из динамиков бодрящая песенка никак не соответствовала его душевному состоянию.
В делах наступил раздрай, с Татьяной отношения тоже складывались не так, как хотелось бы.
А ведь как здорово начиналось два года назад. Он вспомнил их первую встречу в клинике, когда она вошла в лифт. «Я в транспорте не знакомлюсь…»
Потом еще были встречи. Да, август девяносто первого…
Несколько раз она приезжала к нему в Запрудный. Пару недель они даже пожили вместе. Тогда Игнат был в Москве, на реабилитации после операции по поводу позвоночника. Но что-то не складывалось. То ли дурную роль сыграл ее опыт неудачного замужества, то ли она ждала чего-то другого. Но ведь мужчина не может всегда находиться рядом с женщиной. У него должно быть дело, ему надо зарабатывать. Ей же хотелось, чтобы Константин всегда был рядом.
Вот кто радовал – так это пацан. Андрюшка быстро привязался к Константину, хотя при первой встрече казался таким серьезным, почти взрослым.
Потом Татьяна вернулась в свою московскую квартиру. Встречи продолжались. Иногда чаще, иногда реже. Константин уже сбился со счета, сколько раз он предлагал ей выйти замуж. Она вроде бы соглашалась, но просила дать ей немного времени, чтобы подумать. И каждый раз отказывалась.
Он срывался, порой даже обещал себе, что никогда больше не позвонит ей. Но неделю-другую спустя снова набирал ее московский номер, ехал в знакомый дом на Митинской улице, проводил ночи в ее объятиях, покупал подарки, баловал ребенка…
– Заходи.
Открыв дверь, она отступила в сторону, пропуская его в квартиру.
За те два года, что они были знакомы, Татьяна почти не изменилась. Та же короткая стрижка каштановых волос, та же смугловатая кожа, те же изящно очерченные губы. Только вот взгляд стал каким-то иным. Временами он мог быть чистым, открытым, а иногда от ее глаз веяло таким холодом, что Константину сразу же хотелось уйти.
Сейчас, глянув в ее глаза прямо с порога, он успел заметить печально знакомые льдинки отчуждения. В голове мелькнула позорная мысль: «Зря приехал», – но отступать было поздно.
Он остановился в прихожей.
– Проходи куда-нибудь, – предложила она, – я сейчас сделаю кофе. Ты, как всегда, сам за рулем?
– Пока обхожусь без сопровождающих.
– Я так и думала.
– Посижу на кухне, покурю.
– Как хочешь.
Чуть задержавшись, он заглянул в комнату. Все та же знакомая обстановка: диван, кресло, журнальный столик, книжный шкаф и все прочее. Панфилов вдруг сообразил, что сделал это не просто так, не по привычке. Он искал следы, которые мог бы оставить другой мужчина.
«Господи, идиотство, я же сам предупредил ее, что приеду. Что я надеюсь здесь увидеть? Чью-то мятую рубашку? Или носки за диваном? Панфилов, ты стал мнительным».
