Бастер попросил у стюардессы арахис, а когда та принесла ему три пачки, попросил еще. Отвернувшись от мальчика, стюардесса направилась за орешками, недовольно закатив глаза. Это не ускользнуло от взгляда Анни, и она настолько разозлилась, что даже сама немного испугалась своего гнева. Когда стюардесса вернулась с орешками для ее брата, Анни подергала ее за рукав и, сузив глаза в щелочки, попросила принести ей пять пачек арахиса, очень надеясь, что сейчас разразится скандал, который перекроет собой ожидаемое в полете действо. Но женщину как будто ничуть не насторожила в голосе девочки слегка заметная дрожь. Она просто кивнула и поспешила за орешками.
Едва получив свой щедрый паек, Анни сразу повернулась к Бастеру и сгрузила пачки брату на колени.
– Вот спасибо, – обрадовался Бастер.
– На здоровье, детка, – хмыкнула сестра.
Когда все пассажиры разместились, а стюардесса принялась объяснять, что следует делать в случае экстренной посадки, Анни с Бастером мысленно вознадеялись, что, какие бы там планы ни вынашивали родители, их полет не закончится тем, что они поплывут на пару в океане, вцепившись в подушки своих кресел и ожидая помощи, которая еще не факт, что подоспеет.
Где-то спустя час полета дети, обернувшись к проходу, увидели, как мистер Фэнг прошел между рядами кресел и мягко придержал за локоть одну из стюардесс. Анни с Бастером обратились в слух, однако не различили ни слова из того, что говорил их отец. Потом он что-то протянул стюардессе, отчего та изумленно расширила глаза и даже прикрыла рот ладонью. Можно было подумать, женщина вот-вот закричит. Тут мистер Фэнг указал рукой на переднюю часть салона, и стюардесса, кивнув, повела его к переговорному устройству. В этот миг у Анни мелькнуло в голове: как теперь их родителям удастся отвертеться от тюрьмы, если они попытаются угнать самолет? А Бастер, когда мистер Фэнг проходил мимо их сидений, еле сдержал себя, чтобы не вцепиться в отцовскую руку с возгласом: «Папа?!» – испортив им тем самым весь ивент.
Анни быстро набросала в блокноте рисунок, на котором двое, мальчик и девочка, выпрыгивают из самолета. Парашюты разворачиваются – а под ними ничего, лишь пустота чистого листа бумаги.
– Леди и джентльмены, – произнесла стюардесса в микрофон, – у нас есть для вас очень важное сообщение, и необходимо, чтобы вы его внимательно прослушали. Вот этому человеку – мистеру Ронни Пэйну – необходимо вам кое-что сказать.
Динамики на миг умолкли, и наконец дети услышали голос отца:
– Друзья, я не стану отнимать у вас слишком много времени. Я сижу вон там, в семнадцатом ряду, сиденье С. А рядом с этим местом сидит дама моего сердца, мисс Грейс Трумэн. Помаши всем ручкой, милая.
Тут же все в самолете разом повернулись посмотреть, как Камилла подняла руку над рядом сидений и нерешительно помахала рукой остальным пассажирам.
– Так вот, – продолжал отец. – Эта девушка чрезвычайно много для меня значит. Я собирался сделать это сразу по приезде во Флориду, но больше просто не в силах ждать. Грейс Трумэн, ты выйдешь за меня замуж?
На этом мистер Фэнг вернул микрофон стюардессе и прошел к семнадцатому ряду. Анни с Бастером едва не побежали по проходу вслед за ним посмотреть, что будет дальше, но все же остались, вытянув шеи, сидеть в своих креслах.
Отец опустился в проходе на колени перед миссис Фэнг, которой дети видеть не могли, и вокруг воцарилась тишина, нарушаемая лишь гулом самолетных двигателей.
