— На фига нам сестры Аркадьевы, если есть другие, готовые на все, — заржал Ванек. — Я вот никогда не женюсь, кого бы мне ни подсовывали. Зачем нужна одна жена, если можно иметь сразу всех красоточек. Правильно я рассуждаю, Борюня?
— Каждому свое, — усмехнулся я.
— А, — махнул он рукой, — скучный ты.
— Вы как хотите, а я нырну, — заявил Ренат и ринулся к бассейну.
Иван побежал за ним.
— Идиоты, — покачал я головой и поплелся следом, чтобы не дать этим двум пьяным полудуркам утонуть.
Ангелину в тот день я больше не видел. Наверное, она сразу же уехала домой. Но ее слова о том, что я робкий и у меня кишка тонка отправиться к ее отцу и попросить у него руки Ангелины, засели в голове и свербели так, будто там долбил дятел.
Через неделю я решился.
Семь лет назад
Андрей Витальевич Аркадьев никогда не внушал мне особой симпатии. Скорее наоборот, он вызывал у меня раздражение. Он мнил себя на голову выше других бизнесменов и на две — таких, как я. Воображал, будто он аристократ в седьмом поколении, а все вокруг неотесанная чернь.
Сейчас этот человек сидел передо мной, поставив локти на огромный письменный стол старинной работы и переплетя пальцы. Он смотрел на меня несколько удивленным взглядом, а я, как идиот, не получив предложения сесть, так и остался стоять чуть поодаль.
— Значит, вы, некто Борис Державин, считаете, что достойны моей дочери? — наконец произнес он с расстановкой, делая ударение на слове «некто», которое в его устах звучало как «никто».
Я чувствовал, как гнев, с которым я так часто не мог совладать, зарождается где-то внутри меня. Я сжал ладони в кулаки, заставляя себя сосчитать до десяти, чтобы не выдать ни своего волнения, ни того, что чувствую себя оскорбленным.
— Я не хуже других, — ответил я, посмотрев Аркадьеву прямо в глаза.
— Не хуже? — Его тонкие губы растянулись в улыбке, и он разразился неприятным смехом, который он быстро оборвал. — Давайте-ка посмотрим на ваши минусы. Вы не москвич. — Он загнул один палец. — Кто ваши родители, непонятно…
— Мои родители хорошие люди, — перебил я его.
— Хорошие люди не профессия, — скривился он и, загнув сразу два пальца, продолжил: — Родители никто, воспитаны вы плохо, старших вот перебиваете. Состояния нет и не предвидится. Работаете на чужого дядю. Не спорю, под крылышком у Несветаева-старшего вы неплохо выросли в служебном плане, но где бы вы были без этого крылышка и протекции вашего друга Несветаева-младшего? — Его голос был по-прежнему спокоен, а мой гнев, наоборот, плескался уже где-то в районе макушки. — Даже если отбросить тот факт, что карьеру вам помогают делать хорошие отношения с Ренатом, что дальше? Какие у вас перспективы?
— Я скоро стану финансовым директором, вы прекрасно знаете, какие зарплаты на таких должностях в больших корпорациях.
— Вот именно — зарплата! — Он ткнул указательным пальцем в мою сторону, а я подумал: «Какой-то плебейский жест для мнимого аристократа».
Видимо, и он это понял, быстро спрятав палец.
— Но вернемся к настоящему, — продолжил он. — Жилья своего у вас нет. Вы хотите в жены мою Ангелину. И что же ждет мою девочку, согласись я на это нелепое предложение?
— Я дам ей все самое лучшее…
— И что же, в вашем понимании, лучшее? Ипотека на жилье не на тридцать, а на двадцать лет? Редкие отпуски в каком-нибудь Вьетнаме или, не дай бог, Египте? Может, вы еще и ее отправите на службу?
