— Миллион, — сухо отзывается мужик.
— И это за пять дней, — значимо поясняет Дмитриадис явно для моих ушей.
— За три, — вклинивается в разговор Амир. — Его сорвали раньше, а в таких случаях возврат у нас не практикуется, — ровно поправляет охранник Дмитриадиса.
— Вот видишь, — отстранённо цыкает Костас. — Всё возможно… Правда, для этого нужно иметь больше, чем… ну я уже говорил, — качает головой, не желая повторяться. — А ты до уровня Юли, увы, не дотягиваешь. — Костас мнётся несколько секунд: — За тебя максимально, что можно будет взять… пару сотен.
— Что? — ошарашенно ахаю. — За меня всего пару сотен?
— О-о-о, — секунду помедлив кивает Дмитриадис, — ты уже торгуешься. Значит, цена всё же есть!
— А вот и нет! — горячо возражаю. — Возмущаюсь, и только! Я готова на ваши… эти… — встряхиваю головой неопределённо, — другие... вакансии.
Я уверена, что Рома быстро найдёт деньги. Быстро! Вот увидишь, — добавляю сквозь зубы. — А теперь, раз мы пришли к пониманию, я согласилась на смехотворные, даже сказала бы, унизительные условия, я бы хотела в свою каюту! В свою! А не в рабскую келью! Как-никак за «СВОЮ» уже уплачено! И я хочу есть! Вы меня всю ночь мучили! Я дико голодна...
Костас молчаливым кивком отдаёт распоряжение охранникам.
— Мне жаль, что жизнь была к тебе так несправедлива и жестока, Костас, — моя реплика нагоняет Дмитриадиса в спину, когда он уже стоит у выхода из комнаты. — Жаль, что наши пути разошлись… Но, видимо, это было к лучшему, потому что ты… стал другим. Такой ты мне не нравишься! И знаешь, я бы с тобой ни за какие деньги не переспала. Такого, какой ты сейчас, я скорее презираю, чем уважаю.
— Плевать, Никита! Мне не нужна твоя любовь или твои мысли на мой счёт. Но заруби себе на носу, именно то, что мы были знакомы, продлило вашу с мужем агонию. Иначе бы вы уже были нищими... или мёртвыми.
— Что ж, теперь вижу, ты остался таким же толстым, закомплексованным богатеньким мальчиком, каким был когда-то.
— Рад убедиться, что и ты, по-прежнему, тощая, глупая и истеричная девочка.
Костас выходит из комнаты, захлопывая за собой дверь, словно нарочито громко отрезая себя от меня. Я даже вздрагиваю от того, как неприятно этот звук прогуливается по моим нервам.
Мы ведь были друзьями!
Лучшими! Не разлей вода…
Я была готова за него убивать… по крайней мере, проливать кровь и не жалеть своей, что и делала долгие несколько лет.
Мы больше не К+Н=Л!
Мы… ненавидим друг друга?
Чёрт! Как мы до этого докатились?
4. Глава 4
Глава 4
Костас Дмитриадис
Уже битых полчаса сижу за столом с нужными людьми, и ничего не понимаю из беседы. И без того разговор намечался поверхностный, — важные дела рано с утра не решаю, — так ещё и на голову сваливается Никита, что б её...
Эта валькирия вновь врывается в мою жизнь! И как всегда с ноги «А вот и я!» Всегда так делала! С первой нашей встречи! Словно единственное важное в жизни, что нельзя игнорировать, и чему необходимо уделять максимум времени.
Силюсь удержать нить разговора, но все мысли крутятся вокруг рыжей бестии: её проблем, её кудрей, зелёных глаз и чертового халатика… уж лучше бы его на ней вообще не было. Просто взрыв мозга какой-то!
Аж во рту сохнет.
Делаю глоток крепкого кофе, чуть терпкого, приятной горечью оседающего на языке, как и встреча с Никитой, и снова чертыхаюсь! Даже кофе с ней ассоциируется. Путаницей рода, обманчивой простотой, четкостью аромата, горечью послевкусия и той энергетикой, которой заряжаешься даже от запаха!
