Необитаемая земля. Жизнь после глобального потепления - страница 2

Мы все знаем, когда это произошло. Мой отец родился в 1938 году, одними из его первых воспоминаний были новости о Перл-Харборе и выдуманные военные летчики из последовавших за этим фильмов с индустриалистической пропагандой. Большинству людей климат казался стабильным. Ученые понимали суть парникового эффекта (12) и то, как углекислый газ, выделяемый при сжигании древесины, угля и нефти, может разогреть планету и убить все живое в ближайшие семьдесят пять лет. Но реальных последствий этих процессов тогда еще никто просчитать и вообразить не мог, поэтому потепление воспринималось не как угроза, а скорее как мрачное пророчество, которое исполнится когда-то в отдаленном будущем – или вообще никогда. Ко времени смерти моего отца в 2016 году, через пару месяцев после запоздалого подписания Парижского соглашения, климатическая система начала разрушаться, пройдя порог концентрации CO_>2 в земной атмосфере (13) – 400 частей на миллион, выражаясь пугающе простым языком климатологии. В течение многих лет эта цифра была жирной красной чертой, проведенной экологами по неуемным аппетитам современной промышленности, с пояснением: «Не пересекать!» Разумеется, мы не остановились – всего через два года среднемесячный показатель достиг 411 частей на миллион (14), и наша коллективная вина за это насыщает воздух планеты, как и углекислый газ. Но мы предпочитаем не замечать ни первого, ни второго.

За это время также прошла жизнь моей матери: она родилась в 1945 году в семье немецких евреев, избежавших смерти в печах, где уже сожгли их родственников. Теперь, в свои семьдесят три года, она живет в потребительском раю Америки, основанном на труде жителей развивающихся стран, которые так же за время одной человеческой жизни присоединились к мировому среднему классу. Все сопутствующие такому подъему бытовые блага и привилегии основаны на ископаемом топливе: электричество, частные автомобили, авиаперелеты и красное мясо. 58 из 73 лет своей жизни моя мать курила сигареты без фильтра, теперь она заказывает их блоками из Китая.

Это и время жизни многих ученых, впервые обративших внимание общественности на изменения климата. Некоторые из них до сих пор занимаются научной деятельностью – вот как быстро мы дошли до нынешней ситуации. Ряд ранних исследований даже проводился при финансовой поддержке компании Exxon, сегодня попавшей под лавину судебных исков, которые должны определить ее ответственность за нынешний режим вредных выбросов. Может быть, эти иски изменят подход к ископаемому топливу, которое угрожает сделать части планеты в той или иной степени непригодными для жизни людей уже к концу текущего столетия. Именно к этому варианту развития событий мы сейчас несемся на всех парах – к 2100 году потепление составит (15) более 4 °C[13]. По некоторым оценкам, это означает, что целые регионы Африки, Австралии и Соединенных Штатов, части Южной Америки к северу от Патагонии и Азии к югу от Сибири станут необитаемыми (16) из-за прямого воздействия тепла, опустынивания и наводнений. Жить там, как во многих соседних регионах, станет крайне затруднительно. Это и есть наша текущая точка отсчета. Иными словами, если планета была доведена до грани климатической катастрофы за время жизни одного поколения, то и ответственность за предотвращение этой катастрофы лежит на одном поколении. И это поколение – мы.