– Ха, а вот и неверно. Их было 8! Дневников было 8!
– Точно, забыл. Восьмой ты сделала сама. Из кучи какой-то ткани и сушёных цветов. Зрелище на любителя, если честно, но тебе он так нравился.
– Не правда, это была обложка в стиле…
– В стиле «Рустик». Ну или чокнутый натуралист. Твои слова, между прочим.
– О мои боги, Джэф! Это ты, точно ты!
– Что и требовалось доказать, Ами. Но я рад, что в этот раз твоя проверка была щадящей. Помнишь, что ты устроила в 10 классе?
Как описать мои чувства в тот момент? Знаете, даже слов подобрать не могу. Все, что мы делали, так это ржали, неистово, словно бешеные лошади. Мне давно не было так хорошо. Я даже подумывала, что стала бесчувственной мразью.
О-о-о, и я вспомнила сейчас ту ужаснейшую фотографию из дневника #7. И как Джэф это терпел? Бог ты мой, как же тепло стало на душе!
– Слушай, Ами. Я, конечно, понимаю, что ты натура творческая и переменчивая, но что за реакция у тебя была вчера?
– Джэф, ну что ты, как маленький. Тёмный парк, плешивые кусты и силуэт какого-то мужика. Нормальная такая атмосфера, как считаешь?
– Нууу… не поспоришь. Причина только в этом? Я же вижу, что ты какая-то не такая.
– Джэф, люди меняются. И хорошо, что я не такая, значит, я не деградирую. Развиваюсь, живу и делаю всё, чтобы лет через 50 меня не настигла деменция. Не хочется быть обезумевшей бабкой в старости. Хотя, я и сейчас не особо нормальная…
– Нет, Ами, я не про это. Я вижу, что твоя душа не спокойна. Ты больше не походишь на ту любопытную, свободолюбивую Ами.
– Когда это ты душой интересоваться начал? Помнится мне, что наши разговоры о бесконечно вечном заканчивались твоими приступами смеха.
– Люди меняются! Твои слова, между прочим. Скажи честно, Ами, ты стесняешься меня? Стесняешься моего положения в обществе?
– …
– Понимаю, не каждому приятно общение с бомжом. И я могу представить, что ты думаешь обо мне. Но, Ами, я не какой-то неудачник, у меня есть квартира, машина…
– Стой, не продолжай. Я не стесняюсь тебя и никогда бы не посмела! Вообще, почему ты такого мнения обо мне? Давай закончим этот разговор, мне пора.
Я снова сбежала, но в этот раз наша встреча не была такой бессмысленной, верно?
Что верно, Ами, ты разговариваешь сама с собой! И все-таки, я не могу. Не могу смотреть на то, как превращаются в пепел наши с Джэфом мечты. Не могу и не хочу.
Это сон. Ну скажите мне кто-нибудь, что это сон! Я не стала офисным рабом, не стала жить от звонка до звонка, не стала забивать на свои желания. Я не стала врать себе…
Черт, зачем я вообще живу?
Утро выдалось беспокойным. Я впервые благодарна судьбе, если она вообще существует, за то, что сегодня суббота. Желание ни с кем не контактировать достигло апогея. На пару минут мне даже показалось, что я способна разорвать в клочья любого, кто потревожит моё самобичевание.
И все-таки, нужно отвлечься. Помню, как в детстве Джэф тащил меня делать печенье у него на кухне, чтобы избавиться от вечных моих беспокойств. Он знал, что я по натуре – «грузовик», мне об этом говорили абсолютно все. Да я и согласна, не помню и дня без тревоги и пережевывания собственных мыслей. Мне от себя так душно, честное слово! Но эти печенья… это были самые вкусные печенья, честное слово! Черт, Джэф, я снова о нем вспомнила. Ладно, способ же был рабочий, пойду поищу простенький рецепт.
Оказывается, я способна испортить муку, сахар и яйца. Ладно, проехали, закажу доставку.
