Если тенденции, направленные на изучение эпистемологической структуры естественных наук или вытекающие из них, не создали чего-то совершенно нового, то главным творческим достижением сегодняшнего дня в области эпистемологии является создание эпистемологии гуманитарных наук, точнее, прежде всего, исторической науки в более узком смысле, поскольку эпистемологии гуманитарных наук в целом еще многого не хватает. Теория психологии или лингвистики, например, до сих пор всерьез не рассматривалась. Самый ранний и самый важный импульс к созданию эпистемологии истории был дан Дильтеем. Именно здесь кроется его главное систематическое достижение. В отличие от других исследователей, он принес с собой прежде всего полное практическое знание исторических наук, поскольку был одним из самых выдающихся исследователей в области гуманитарных наук на рубеже ХХ века. Совершенно не затронутый интеллектуальными недостатками, которые так часто привносило в исторические исследования преобладание естественных наук (лишь в своем резком неприятии метафизики он отдавал дань духу времени), он не позволил своим работам по истории идей затуманить свое представление об их научной уникальности и самостоятельности. Наиболее глубокое отличие исторических наук от естественных Дильтей видит в том, что естественные науки работают только с чувственными восприятиями и интеллектом, тогда как в познании гуманитарных наук в игру вступает человек в целом. Основным предметом исторической науки является человек. Даже если гуманитарные науки имеют дело не только с людьми – в поле зрения попадают и материальные объекты, такие как произведения искусства, документы и т.д., – тем не менее, люди являются решающими элементами исторического мира, которые в первую очередь порождают объективные факты культуры. Сегодня уже стало фактом, что духовные процессы мы можем понять внутренне, ощутив их в своем воображении, тогда как природные процессы остаются для нас совершенно непонятными и могут быть постигнуты только чисто интеллектуально. Это связано с тем, что природа дана нам только в виде явлений, но не в своей видимости, тогда как психическое становится доступным нам в своей непосредственности внутри нас самих. Психическая функция, с помощью которой мы мысленно овладеваем чужой психической жизнью, – это психическое воображение. Это не концептуальный мыслительный процесс, а акт, в котором задействованы все стороны души. Чем богаче собственная жизнь человека, тем выше его способность к сопереживанию другим. Задача историка не сводится к интеллектуальной констатации новостного материала, но к его эмпатической, синтетической интерпретации. В этой деятельности исследователь сродни художнику, хотя, в отличие от него, он всегда ориентирован на определение (прошлой) действительности.
В рамках кантовских школ баденская школа Канта была особенно озабочена проблемой эпистемологической структуры истории. Виндельбанд и, вслед за ним, Риккерт противопоставляют естественные и гуманитарные науки как два совершенно разных типа наук. Первые должны иметь дело только с общими чертами, законами или типами, в то время как история полностью сосредоточена на человеке (номотетические – идеографические науки, естественные – культурные науки). На вопрос о том, по каким критериям историк, которого интересует не абсолютно все индивидуальное в действительности, а лишь его отбор, они отвечают, что решающее значение имеют культурные ценности. Только то, что связано с культурными ценностями, является "историческим фактом". При этом предполагается, что историк не ставит перед собой задачу выносить собственные ценностные суждения. – Зиммель решает когнитивную проблему истории под совершенно иным углом зрения, также отталкиваясь от основ неокритицизма. Он делает акцент на исследовании того, как историк создает из найденного материала то своеобразное образование, которое мы называем "историей". Подобно тому как естествоиспытатель, с точки зрения критицизма, создает мыслеформу природы из материала органов чувств с помощью определенных базовых понятий понимания (категорий), априорные ментальные функции также участвуют в построении ментальной формы, которую мы называем историей ("историческое априори"). История ни в коем случае не является реконструкцией объективного факта, не зависящего от разума. Это попытка заменить наивную концепцию науки, согласно которой познание заключается в наделении реальности, существующей независимо от нас в виде психического отражения, на в целом неокантианскую идею познания, согласно которой познаваемый объект возникает только в процессе познания, но не существует независимо от него и лишь постигается им.
