Мейнонг добился в Австрии примерно того же значения, что и Гуссерль в Германии. Он также основал новую дисциплину, не ориентированную на установление реальных фактов в мире и названную им "теорией объектов". Основная идея схожа с идеей Гуссерля. Как признает Мейнонг, наука не всегда имеет дело только с реальным, но иногда и с нереальным, даже с невозможным: например, когда логика имеет дело с невозможными объектами, такими как "деревянный утюг", и описывает такие противоречивые вещи как невозможные. Необходимо преодолеть "предубеждение в пользу реального". В самом деле, все, что только представляется в мыслях, может стать предметом вдумчивого исследования. Отсюда возникает идея теории объектов вообще, в которой под объектом понимается любое возможное содержание мысли. Процедура носит чисто априорный характер. Особое развитие теория объектов получила в математике.
Своим необычайно мощным воздействием доктрины Гуссерля и Мейнонга обязаны тому, что они, во-первых, открывают перспективу абсолютно достоверного знания, во-вторых, проникают в предельные структурные отношения бытия. В-третьих, они открывают возможность проникновения в новую сферу, которая находится вне пространства и времени и над которой возвышается освящение вечности: чисто логическую. Несмотря на кажущуюся трезвость логики, феноменология, как и теория объекта, вызвала сильные чувства, ставшие религиозными, и оказала глубокое влияние на попытки создания нового мировоззрения. Вряд ли найдется область философии, в которой феноменологический метод остался бы неопробованным. В этике, прежде всего, Шелер, который на основе этого метода переходит к "революции ценностей", революции, которая, по сути, представляет собой возврат к христианско-католическим ценностям, поскольку аскетический средневековый тип святого рассматривается как высшая по рангу форма существования. Не менее примечателен и возврат Шелера к учению об объективности ценностей в том смысле, что они рассматриваются как объективные свойства вещей в собственном смысле слова. В области философии права Рейнах предпринял попытку выявить априорные основания, которые, как предполагается, имеют абсолютную силу независимо от всего позитивного права. В области эстетики Гейгер и Ютиц пошли по пути, указанному Гуссерлем. В области экспериментальной психологии Линке получил результаты феноменологического анализа. Примечательно, что феноменология проникла даже в самые современные художественные круги. Экспрессионизм (Бургер) использует ее, хотя и в весьма неясной и запутанной форме, для реализации своей теории, согласно которой художник-экспрессионист проникает в сущность и движущие метафизические силы вещей.
В некотором смысле поразительная, хотя до сих пор и незамеченная связь с феноменологией прослеживается и в движении, которое по исходному пункту принято относить к совершенно иному направлению – философии имманентности, которая сегодня уже не имеет никакого значения: фундаментальная наука Рехмке, влияние которой, разумеется, несравненно меньше. Он тоже требует от философии анализа самых общих фактов непосредственного содержания сознания или, как выражается Рехмке, "данности вообще", что для него означает в основном то же самое, что Мейнонг называет "объектами". Для него данное также делится на конкретное и общее – другие выражения для конкретного и понятий. Идея о том, что конкретное состоит из общего, даже если оно не возникает, принадлежит только ему. Основное отличие реального от нереального – способность к действию, которой всегда обладает только реальный и он сам. Рехмке согласен с некогда довольно сильной, а сегодня бессмысленной философией имманентности (с которой, кстати, согласен в этом вопросе и Гуссерль) в том, что реальное существует только в сознании. Того, что существует за пределами сознания, не существует. Подобно тому, как мысли Хюссерля нашли свое воплощение в одной части современного искусства, мысли Рехмке – в другой. Конечно, это тоже лишь вопрос определенного опьянения несколькими словами. – "Теория порядка" Ханса Дриша также связана с феноменологией Гуссерля, который на основе саморефлексии должен представить то, что делает опыт упорядоченным.
