Поэтому мы оставляем этих ораторов и вновь обращаемся к тем, кто, хотя и допускает вместе с нами, что самое совершенное существо обязательно находится в начале, в то же время утверждает против нас, по уже приведенным причинам, что это самое совершенное существо обязательно является существом, которое не сознает себя, не действует со знанием и волей в соответствии с заранее определенными целями, но которое, согласно законам, существующим в нем и предписанным ему его природой, просто обязательно действует, совершенно безличное существо.
Теперь мы должны научить их кое-чему: как они умеют заставить то, что сильнее всего говорит против них, говорить за себя с самым блестящим успехом.
Если, например, эту старую мысль, столь же возвышенную, сколь и простую, поставить перед их душами, чтобы ошеломить их ею: «Тот, кто создал глаз, не должен ли он видеть; тот, кто насадил ухо, не должен ли он слышать; тот, кто подготовил это сердце, не должен ли он любить; тот, кто породил этот дух, не должен ли он знать, волить и действовать духовно? – Они утверждают, что никто не понимает эту мысль более радостно и близко, чем они. Разве, говорят они, мы не помещаем изначальную силу и истинную сущность всякого слуха, видения, всякого разумения, сердца и духа в изначальном и всеобщем существе, которое одно только истинно, и которое мы называем Богом? – Разве этого недостаточно для вас? – Скажите, хотя какой-нибудь более глубокий мыслитель может предположить, что божественный разум подобен человеческому, основанному на чувственном опыте, механически развивающемуся путем абстракции и размышления? Хотя такой более глубокий мыслитель мог бы утверждать, что он вполне может думать о своей человеческой, просто воспроизводящей, силе воображения как о силе, изначально создающей из себя, вызывающей в реальность истинные существа? – Только обратите более серьезное внимание, продолжают они, на то, как ваш интеллект вырастает из вас и из того, что вы в нем имеете; вам будет стыдно приписывать такой интеллект первозданному существу, которое мы все называем Богом, и делать в отношении его только то различие, что в нем интеллект уже вполне закончен и не нуждается – как в вашем случае – в том, чтобы стать первым: мысль уже сама по себе самая непоследовательная.
Они призывают внимательно следить за тем, что происходит с человеческим интеллектом. Не должен ли он уже присутствовать в эмбрионе, чтобы появиться позже в результате простого развития организма? В раннем состоянии, однако, интеллект как таковой, или разум, не знает о себе. Поэтому представление о разуме, который действительно существует, но не знает о себе, не противоречиво, а, напротив, необходимо: этот безличный разум, который не знает о себе, на самом деле является истинным, абсолютным, существенным разумом, каким он есть и остается в Боге; – отсутствие формального разума в Боге – это не лишение, а полнота: он есть весь разум, поэтому у него его нет. – То, что бессознательно непосредственно действует, есть именно дух. Вот почему то, что в человеке более реально, вы называете духом, гением, божественным, что рождается в нем бессознательно и как бы по чужому вдохновению».
Итак, эти люди говорят, и убежденная толпа громко приветствует их. Молодые люди понимают, постигают и наполняются знаниями. Но прежде всего их убеждает аргумент в конце, ахиллесова речь: что все истинно восхитительное, созданное человеком, создается им бессознательно и как бы по чужому вдохновению; что все единодушно называют гением и божественным, а божественное есть не что иное, как просто активная сила Все-духа, который сам себя не знает.
