С этими словами Интарион растворился в тумане. А я без сил опустилась на пол перед окном. Нужно быть храброй, но где взяться, этой храбрости, если никогда ни о чем таком я не помышляла…
Я пробралась в мамину спальню и увидела ее, лежащую в кровати с открытыми глазами, полными слез. Я забралась под одеяло и прижалась к маме. В детстве я так часто делала. Мне нравилось находиться в родительской кровати, чувствуя особый уют в ней. Я могла накрыться одеялом с головой и быть защищенной со всех сторон родительской любовью. А сейчас настала пора стать защитницей близких уже мне.
– Ты уезжаешь, да?
– Откуда ты знаешь? – спросила я, уткнувшись маме в плечо.
– Я видела сон. Все тот же, что и прежде. Ты улетаешь в этой сверкающей серебром машине. Но я думала, если ты мне снилась с рыжим цветом волос, то с черными волосами ты останешься дома. – Мама провела рукой по моим волосам и с грустью вздохнула. – А сегодня мне приснилось, что ты снова уезжаешь. И твои волосы темные. Скажи, что этот сон не сбудется, скажи что ты не та, кто им нужен…
Я приподнялась, чтобы разглядеть мамино лицо и запомнить ее добрый взгляд карих глаз и упрямо вздернутые губы. Теперь неизвестно, увидимся ли мы когда-нибудь. Дорога, по которой я буду идти, вряд-ли приведет меня назад домой.
– Мамочка, – тихо произнесла я, чувствуя тяжесть в груди, зная, что сейчас причиню боль любимому человеку. – Я уеду.
– Нет! – Мама закрыла ладонями лицо. – Ну почему именно моя дочь? Почему ты?
– Что у вас происходит? – сонно спросил Экберт, стоя на пороге комнаты и потирая глаза.
– Я уезжаю на Север.
– Новая шутка? – спросил он, лениво потягиваясь.
– Нет. Я правда уезжаю.
– Как?
По тону, которым мой брат задал вопрос, я поняла, что сон ушел от него в одно мгновение.
– Ко мне приходил Дух Леса. Я – та самая, из легенды.
– Нет… Не может быть!
– Ну вы же сами оберегали меня от Леса. Почему сейчас ты не можешь поверить в это?
– Но ты же… хрупкая девушка. Как ты сможешь?
– Ой, да ладно тебе! Одной ногой там, другой здесь, и вот я опять дома.
Я улыбнулась маме, вытирая ее мокрые от слез щеки.
– Я скоро вернусь, мама. Слышишь? И самое главное, папа жив! Мне Дух Леса сказал…
Только сейчас мама отреагировала на наш с братом разговор, как бы очнувшись от глубокой задумчивости. В ее глазах мелькнула надежда. Счастливая новость окрылила ее, и она отправилась готовить нам всем завтрак.
Отбор начинался через три часа, и я улучила время сбегать в Храм, чтобы отнести взятые оттуда книги, и попрощаться с Эллиотом. Сквозь рассеивающийся туман я быстро шла по заросшей травой дороге, держа в руках несколько книг, завернутых в бумагу. Храм представлял собой небольшое деревянное здание со шпилем наверху. Раньше их было намного больше, но во время Великой Войны почти все они были сожжены северянами. Никто сюда не ходил, кроме меня, Роя и еще нескольких пожилых южанок.
Я прошла мимо большого двухэтажного приюта, в котором когда-то жила Рената, и сейчас, ранним утром, там тоже слышались звонкие голоса детей и строгий голос воспитательницы. Возможно, свою работу учителем я начала бы в этих стенах, но теперь кто-то другой будет обучать детей важным вещам. Я печально вздохнула и открыла тяжелую металлическую дверь Храма. Эллиот как будто уже ждал меня. Он сразу направился ко мне, держа в руках горящую свечу.
– Леона! Я так рад тебя видеть!
– Я пришла вернуть кое-что.
