- В твоем доме новорожденная малышка, а ты опускаешься до мата. Я понимаю, что тебе больно. Нам всем. Ей больше всех. Усмири свой норов, это не помогает.
- Ничего не помогает, Эдик.
Первые три дня с тех пор как Леру ввели в кому я помню плохо. Мозг работал на все триста, организовывая лучших врачей, чтобы помогли ей выкарабкаться. Ввели в стабильное состояние и умыли руки, сказав, что ничего не могут сказать. На четвертый день нас выписали из родильного отделения, а Эд устроил всё дома, и я забрал своих девочек домой. Дома случилось чудо – Лера стала дышать сама, хотя я все равно купил аппарат ИВЛ. Стала дышать, но не проснулась. И никто не обещает, что проснется. А если проснется, не обещают, что не останется овощем. Никто вообще ничего хорошего не обещает. А я не понимаю, как это могло произойти с ней. Не было предпосылок. Была легкая беременность и, как сказал врач, легкие роды. Она даже успела приложить к груди Дину. А потом…
Брат молча подходит к креслу, кладет ладонь на мое плечо и задумчиво смотрит в окно. Ему тоже сложно. Я же знаю, что он прикипел к ней. И вижу, что он страдает.
Первые две ночи после того, как ее перевели в палату из интенсивной терапии я просто сидел там, рядом, никого к ней не подпуская кроме врачей. Мне хотелось орать ей в лицо, чтоб очнулась. Я готов был умолять на коленях о чуде. Но все без толку.
- Дина? – поднимаю лицо к брату.
- Спит. Очаровательная малышка. Ничего ей не надо, лишь бы было сухо и покормили. Я не видел таких спокойных детей. В кого непонятно…
- В дядю Эдика, - я впервые за все эти дни позволил себе слабое подобие ухмылки.
В критической ситуации поддержка Эда была бесценной. Наплевать, чем он руководствуется, оказывая ее. Он организовал оборудование, доставку, мед работников, нянь для моей дочери, пока я был совершенно растоптан в больнице.
В дверь постучали и заглянула Лиля. Мой личный ангел. Она видела, что я слабо вменяем, и лишний раз не трогала меня, но постоянно была рядом. Со мной, с моей дочерью, помогая малышке адаптироваться в мире, пока с ней рядом нет её мамы.
- У меня появилась идея.
Мы с Эдом оба посмотрели на неё.
- Возможно, мы все не туда смотрим. И ключ все это время был перед глазами. Возможно, Лера заблудилась и ей нужен толчок назад в реальность. В реальность к ее маленькой девочке.
- К чему ты ведешь? – уточнил Эдуард, я же молча сжал кулаки и сцепил зубы.
- Я знаю, что врач сказал этого не делать, но возможно если Лера услышит плач Динки, она отреагирует и захочет вернуться к нам?
- Это жизнь, а не бабская мелодрама, - взрываюсь, понимая, что зря, но агрессия и злость плещутся во мне, не находя безопасных выходов. И я не могу выплеснуть их с сексом, как привык. Лиля этого не заслуживает, а изменять ей я не хочу.
- Но хуже ведь не станет, Коль? – смотрит на меня упрямо своими голубыми глазками.
- Ты не можешь знать этого. А я не могу рисковать, ни одной из них.
Поднимаюсь на ноги и выхожу из кабинета, оставляя их. Ноги сами несут туда, куда меня носит все эти дни в моменты отчаянья. К ней.
Толкаю дверь, застываю на пороге, не решая двигаться дальше.
- Николай Андреевич? – из ванной выходит один из медбратьев, которого наняли для круглосуточного ухода за Лерой.
- Можешь пойти перекусить, я с ней побуду.
Кивает, бросает взгляд на свою пациентку, оборудование, убеждаясь, что все в порядке, и лишь тогда выходит. Нужно дать надбавку за ответственность, люблю людей, которые умеют выполнять свою работу качественно и добросовестно.
