Тишина в комнате убивает. Делаю несколько шагов ближе к кровати, глядя на нее. Маленькую, бледную. Мои глаза вдруг расширились от дикой мысли. Мысли о том, что это я сделал это с ней. Если бы она не залетела, этого бы с ней не произошло. И свою часть сделки, рождение живой и невероятной маленькой девочки, она выполнила на ура. Теперь я должен как минимум выполнить свою. И вернуть своей маленькой девочке её маму.
Кладу ладонь на ее прохладную узкую ладонь. Слишком много чувств и эмоций одновременно штурмуют мою грудь. Грусть и злость в числе первых.
- Ты же воин, Лера. Хватит косплеить спящую красавицу, вернись. Просто вернись, пожалуйста. Пожалуйста…
Глаза обожгло. Не ожидал. Не плакал с детства, да и в детстве не часто. Не помню. Отец учил, что мальчики не плачут. Ублюдская установка, которая по сей день аукается во взрывах и куче внутреннего говна, неспособности нормально выражать и проживать свои эмоции и чувства. Я четыре дня злился на нее, чтобы только теперь прийти к одной простой мысли – мне не хватает её. Она нужна мне. Я не представляю, как справляться с этой ситуацией без неё.
Не знаю, сколько просидел. Иван, медбрат, не вошел пока я не вышел. Я точно учту эту тактичность в его конверте с заработной платой.
Выйдя из комнаты Леры, пошел в противоположное крыло. Еще на подходе слышу что там негромко передвигаются няни, а потом плач. Пронзительный такой. Требовательный.
Влетаю внутрь, как разъяренный тигр. Няня сразу шарахается, отпрянув от кроватки. Вот именно поэтому я старался пока не заходить, я боюсь своих состояний и не хочу показываться дочери таким эмоционально нестабильным. Я хочу, чтоб она обожала меня и гордилась своим папкой.
- Она только проснулась, Николай Андреевич, она впервые так плачет.
Я наклоняюсь к кроватке и беру кричащую девочку на руки. Глаза жадно впитывают то, что вижу. Так с момента ее рождения. Как только мой взгляд полноценно фокусируется на ней, я оторвать его не могу.
Скривилась, кричит так, что аж покраснела, требует чего-то. Соска летит в сторону, бутылочка тоже отвергнута. Дочь открывает глазенки и пытается сфокусировать их на мне, а у меня снова дух перехватывает. Когда наши взгляды встречаются, я наконец понимаю, что требует моя принцесса.
- Я знаю. Я тоже хочу, чтобы она вернулась к нам. У тебя определенно мамин взгляд, любимая моя. Взгляд волчицы.
Хотя глаза мои. Голубые, не зеленые, как у Леры. Кажется, Лиля говорила, что у всех деток голубые глаза. Плевать. У нее мои и останутся.
В детскую заходит Лиля, в ее руке мой мобильный телефон.
- Это врач Леры, - говорит и подносит трубку к уху.
Я напрягаюсь, прижимаю дочь к себе и едва не гаркаю в трубку.
- Слушаю!
- Кто сказал вам не приносить ребенка к Валерии Викторовне? Уже давно доказано, что пациенты, с которыми общаются их родные, быстрее приходят в себя. Попробуйте дать ей услышать дочь. Возможно, это даст толчок.
Я уже не слушаю его, я прижимаю к себе Дину и иду в сторону комнаты ее матери. Иван поднимается на ноги, смотрит на мое наполовину безумное лицо, сдвинув брови.
- Давай, малышка. Пришло время будить мамочку. Позови ее как следует.
Я наклоняюсь к кровати и дочь моментально тянет руки к матери. Я застываю в шоке, и мне подсказывает медбрат.
- Она узнала ее запах.
Опускаю взгляд на Леру.
- Давай, волчонок. Я принес твоего щеночка, ты нужна нам, открывай глазки.
