Поддавшись порыву доказать Адаму, что он неправ, я слежу за ним из-под ресниц и быстро завязываю шнурки. Срабатывает мышечная память, например, как ездить на велосипеде или водить машину. Внутри прокатывается волна удовлетворения.
Уголки губ Адама приподнимаются в улыбке, но он молчит. Я ценю, что он не прерывает меня, но оставляю благодарность при себе.
Проходит совсем немного времени, а я уже надела и идеально зашнуровала оба конька.
– Доволен?
– Очень, – улыбается он. – А ты?
Встав, я переношу вес с одной ноги на другую, привыкая к изменениям, а затем киваю.
– Тогда вперед. У нас полчаса до прихода остальных, – говорит он, кивая на дверь.
Внезапно меня переполняет решимость, ведь я преодолела первое маленькое препятствие. С которым не смогла бы справиться самостоятельно. Это пустяк, но победа есть победа.
Недолго думая, я следую за Адамом.
* * *
Я стою у кромки льда, сердце колотится в груди. Тыльная сторона шеи покрылась потом. Никогда раньше я не испытывала подобного. Не по отношению к хоккею.
Внутренности скручивает от страха, чистого ужаса при мысли о том, чтобы погрузиться обратно в этот мир. Позволить ему поглотить меня вновь.
Воспоминания обрушиваются, возвращая к той игре. К боли – физической и эмоциональной – и тому, какой сломанной я осталась после.
До конца третьего периода остается три минуты. Я мокрая от пота. Он попадает в глаза, капает с носа, и я мотаю головой, чтобы его стряхнуть.
Я до боли сжимаю клюшку, опускаю ее на лед и сцепляюсь взглядом с центральной нападающей первой пятерки «Миссиссога Бэрз». Она держит клюшку напротив моей и злобно усмехается. Я не реагирую.
Шайба падает между нашими клюшками, и мы обе подаемся вперед, соприкасаясь плечами, но именно я перехватываю шайбу и отдаю пас между ног. Это мое седьмое подряд выигранное вбрасывание в этом периоде.
Кэссиди Лайон шипит мое имя, когда я объезжаю ее и веду свою команду в зону «Миссиссоги». Партнерша по команде передает мне шайбу, и я ловлю ее клюшкой, когда меня догоняют сразу два игрока «Бэрз», толкая к бортам. Я борюсь за шайбу, отталкивая их и пиная ногами в попытках выбить ее.
Сзади подъезжает еще один игрок, и я узнаю красный с золотом свитер своей команды. На облегчение нет времени. Мы все еще в меньшинстве, но каким-то чудом я умудряюсь вытолкнуть шайбу и ударить по ней клюшкой в надежде, что игрок «Блейз» готова ее подобрать.
Давление на мои плечи ослабевает, когда все бросаются вслед за шайбой, и я резко разворачиваюсь, чтобы устремиться в ту же сторону.
Я не вижу ее. Пока не становится слишком поздно. Неожиданный удар.
Боль наступает моментально. К тому времени как я понимаю, что происходит, мой шлем уже врезается в борт, а следом и тело. Я ловлю ртом выбитый из легких воздух.
Рухнув на лед, я сопротивляюсь рвотным позывам из-за боли в верхней части туловища. Я не понимаю, что случилось. Больно везде. У меня кровотечение? Я ударилась головой?
Я пробую поднять руку и снять шлем, но вскрикиваю. Острая боль пронзает плечо. Нет. Черт!
Я закрываю глаза и позволяю пролиться первым слезам.
– Ты в порядке? – мягко спрашивает Адам.
Я морщусь от воспоминаний и игнорирую фантомную боль в плече.
Адам стоит в нескольких шагах от меня с напряженным от беспокойства лицом. Я сглатываю и заставляю себя кивнуть.
Я справлюсь. Я справлюсь! Это не то же, что раньше. Шаг за шагом, Скарлетт. Я медленно выдвигаю конек и плавно скольжу вперед.
