– За что по яйцам-то дала? – спрашиваю, когда наконец-то остаемся вдвоем.
– Прижал к бортику и целоваться полез, ну я и треснула коленом, – улыбается подруга, – будет знать, как ко мне лезть. Я ему не очередная легкодоступная девица, на секундочку.
– Точно нет, ты вообще золото, – раздается голос слева, и мы вздрагиваем, чтобы тут же громко запищать:
– Лешка!
– Ну что, красавицы? Допрыгались?
– Докатились скорее… Поехали к врачу, а?
* * *
Чертов ушиб не дает нормально спать. Мне больно, некомфортно, грустно и обидно.
Я, конечно, дико счастлива, что перелома нет, но ушиб сильный. Мази, таблетки и плотная повязка, которая, кажется, пережала кровоток и сделала только хуже. Мне больно, и мне это не нравится.
Утром я пью двойную дозу обезболивающего, чтобы не быть на учебе скулящим щенком, и не без труда собираюсь в универ, стараясь скрыть мешки под глазами от бессонной ночки консилером и литром тональника.
Видок, конечно…
С таким внешним видом только детей пугать, но точно не идти на учебу.
Одеваться неудобно, умываться неудобно, даже завтрак себе сделать катастрофически неудобно. Хорошо, что мама была еще дома и сделала мне кофе, в котором я после почти бессонной ночи нуждалась не меньше кислорода.
Чувствую себя калекой какой-то, и все из-за одного придурка, который захотел повеселиться. Ну супер, конечно. Он повеселился, а мне страдай. Даже варежку не могу натянуть нормально, больно очень. Хорошо, что до универа топать пешком, потому что в общественный транспорт я сейчас никак не влезу.
Иду, радуясь, что снег не летит в лицо, прячу руку в карман огромного пуховика, защищая конечность от холода, и топаю к Лиске, зная, что она меня уже ждет.
Но тут случается неожиданность.
Лиска стоит у своего дома и хмурится, рядом с ней Егор, а в метре от них его шикарная тачка. Они о чем-то разговаривают, но в шапке и капюшоне мне не слышно вообще ни черта, поэтому я спешу подойти ближе, чтобы спасти подругу от навязчивого парня.
– Что происходит? – спрашиваю в лоб, оказываясь рядом с ними. Егор на удивление самодовольным не выглядит и даже, наоборот, как-то… виновато, что ли, смотрит на мою Лису.
– Хочу подвезти твою подругу на учебу, но она делает вид, что пешком идти интереснее, – ухмыляется Егор, и вся растерянность испаряется с его лица. Надо же, какой хороший актер, пытался подействовать на Алису невинным видом. Наивный.
– Пешком действительно интереснее, чем в одной машине с извращенцем, – шипит Лиска и уходит в сторону, утягивая меня за собой за здоровую руку.
Не понимаю, какого черта этих хоккеистов стало так много в нашей жизни. Я искренне надеялась, что вчерашним днем все закончится, но сегодня с утра пораньше один из них тут как тут. Ну что за издевательство?
– Да блин, ну я извиниться за свое вчерашнее поведение хотел! Как еще? С цветами и шоколадом тупо, а так хоть на учебу подброшу, – доносится нам в спину, и Алиса громко вздыхает, опуская плечи. Да что у них произошло и почему я до сих пор ничего не знаю? Подозреваю, что извиняется он за то, за что вчера получил по яйцам, но фиг знает, вдруг между ними еще что-то случилось? Почему она так реагирует?
– Слушай, – Алиса поворачивается и закатывает глаза, – давай договоримся: я уже не обижаюсь, но ты меня больше не трогаешь, ладно? Ни словом, ни делом, ни ручищами своими огромными. Хорошо?
– Не могу обещать, Неженка, я же сказал тебе вчера: тянет к тебе, ничего поделать с этим не могу.
