Немцы были в ярости.
Смертоносная мощь «огня возмездия» изумляла и самих немцев.
«Вот уже сутки стоит красная туча над крепостью, – читаем мы датированную 21 сентября 1941 года запись в дневнике немецкого офицера, найденном в Шлиссельбурге. – Десятки наших тяжелых орудий бьют по ней беспрерывно. Из-за этой тучи нам не видно стен. Сплошной гром. Мы оглохли от этого шквала. А как они? Во всяком случае, я не хотел бы быть на их месте. Мне жаль их… 13 часов. Наши орудия прекратили огонь. Рассеялась туча. Крепость стоит, как скала с обгрызенными утесами. Опять нам ничего не видно. Русские открыли огонь из крепости. Кажется, их еще больше стало. Не поднять головы – их пули поджидают нас на каждом шагу. Как им удалось уцелеть?»
Ответа на этот вопрос не знали и сами бойцы, оборонявшие крепость.
Да, они не теряли времени в крепости и за неделю сумели убрать в подвалы боеприпасы и обустроить огневые точки в крепостной стене. Здесь были пробиты амбразуры для установки пулеметов. Орудия, минометы и пулеметы разместили с расчетом на круговую оборону крепости, а когда на острове развернулась 409-я морская батарея (командир – капитан П.Н. Кочаненков, военный комиссар – А.Г. Морозов), пять 45-миллиметровых орудий разместили в бойницах Королевской башни. Оттуда, с восьмиметровой высоты хорошо просматривались и простреливались позиции врага.
Подземелье Светличной башни отвели под медицинский пункт. В нижнем помещении башни Головкина вплотную к стенам поставили нары, на которых спали бойцы. В двух нишах по бокам, которые в свое время служили амбразурами, стояли металлические кровати коменданта и комиссара гарнизона. Для отопления поставили печку, сделанную из железной бочки. Но 21 сентября, когда немцы открыли по крепости «огонь возмездия», рушились здания, крошились крепостные стены, повсюду вспыхивали пожары. От гари и дыма было так трудно дышать, что приходилось надевать противогазы.
6
Первых погибших защитников крепости похоронили в братской могиле русских солдат, штурмовавших Орешек в 1702 году. Похоронили там, потому что торопились, да и негде было хоронить в крепости.
Но как символична эта встреча павших героев 1941 года с героями 1702-го! Комиссар Шлиссельбургской крепости Валентин Алексеевич Марулин вспоминал, что однажды к нему подошел командир пулеметного взвода старшина Кондратенко и задал вопрос, который поставил его в тупик.
– Товарищ комиссар! – сказал старшина. – Две с лишним недели я нахожусь в крепости, но когда и кем она была построена, не знаю. А этим интересуются и другие пулеметчики.
Это очень важный момент в обороне Шлиссельбургской крепости.
Солдаты не хотели умирать, защищая тюрьму, которой пыталась представить Шлиссельбургскую крепость революционная пропаганда.
Точно так же, как, если говорить в масштабе всей страны, солдаты не хотели умирать за Россию, которую пытались представить тюрьмой народов. Они умирали за свою бесконечно любимую Родину, которая была родным домом и для русских, и для украинцев, и для десятков других народов, населяющих ее просторы.
Валентин Алексеевич Марулин признался тогда, что тоже не имеет никакого представления об истории крепости.
– Попробую разузнать у сведущих людей, – пообещал он старшине Кондратенко и вечером связался с комиссаром полка старшим политруком В.А. Милединым. Тот слыл образованным и отзывчивым политработником, и Марулин надеялся получить у него необходимые сведения.
