За окном стемнело.
Я пошла в ванную поискать что-нибудь, чем можно вскрыть решетку. И замерла. Если бы не переживала из-за отца, не боялась Романова и Квазиморду, давно заметила бы, что под самым потолком в ванной находилось прямоугольное окошко, узкое и маленькое. В такое только кошке пролезть или тощей девчонке, и то не факт, что получится. Однако, стоило надежде вспыхнуть, меня было уже не удержать, я очень тихо, прислушиваясь к каждому шороху и замирая как мышь, передвинула письменный стол из спальни в ванную. Забралась на него. Открыла окно и с наслаждением вдохнула запах майской ночи. Решетки не было.
Тяжелее всего оказалось дождаться, когда патруль снова пройдет под моим окном. Потом я действовала на чистых инстинктах запертого в клетке зверька, стремящегося на волю. Выбираться пришлось, сняв с себя одежду, платье я выкинула в окошко и в одном нижнем белье протиснулась в лаз. Содрала до крови кожу на животе и бедрах, оцарапала спину. Больно ударилась плечом, упав на землю. Но я была на полпути к свободе. Встала, натянула на себя платье. Посмотрела на окошко. Слишком высоко: если не получится выбраться за территорию, вернуться в комнату уже не смогу.
В парк я не побежала – полетела. Выбралась! Я выбралась! Теперь надо найти забор, перелезть – и вперед на волю. Надо еще обойти патрули, мое белое платье сияло в ночи как луна. Пришлось остановиться и натереть ткань землей.
Парк не заканчивался, я шла и шла, а парк превращался в целый лес, в котором я заблудилась. Впереди показалось какое-то здание, то ли домик для гостей, то ли жилье прислуги. Я уже собралась метнуться в кусты, когда взвыла сирена, как в концлагере. Мой побег обнаружили.
Я присмотрелась к зданию. Первое впечатление было ошибочным.
В окнах не горел свет, и оно не выглядело жилым.
В парке раздался собачий лай. Квазиморда не соврала, собаки все же были, и их натравили.
Натравили на меня!
Ужас погладил меня по спине липкой костлявой ладонью. Воображение быстро нарисовало доберманов с острыми длинными клыками. Думать было некогда, я метнулась к зданию.
Массивная входная дверь оказалась заперта. Окна слишком высоко. Не достать. Лай приближался. От отчаяния я боялась дышать, вдруг заметила небольшое окошко на уровне земли.
Почти не соображая от страха, схватила один из камней, которыми была выложена дорожка к зданию, и ударила по окну. Стекло не поддалось. Лай раздался ближе. Я почти слышала, как щелкают узкие челюсти. Ударила сильнее. Стекло с оглушительным звоном разлетелось. Порезав ладони и разодрав предплечье, я ввалилась внутрь. В этот раз хотя бы не ударилась.
Внутри было темно и ничего не видно. Я поднялась на дрожащих ногах и поковыляла к противоположной стене. Всматриваясь в окно, ожидая, что там прямо сейчас покажутся собачьи морды, но лай удалялся.
Комната, в которой я оказалась, напоминала операционную. Стальной стол посередине, над ним лампа. Вдоль стен шкафчики с пузырьками, коробочками и склянками. Столик с инструментами, бледно поблескивающими в темноте. Я порылась в шкафчиках, нашла бинты и перевязала порезы.
Выскользнула из операционной в темный коридор. Куда идти, где прятаться? Идея сбежать больше не казалась такой хорошей. На ощупь я дошла до конца коридора и замерла, где-то наверху раздался звон битого стекла. Вжалась в стену, прислушиваясь. Раздался скрежет. Глухой звук удара. Кто-то спрыгнул на пол. Шаги. Осторожные, неуверенные. Судорожно сглотнув, я пошла вперед.
