Автор вспомнил о любви многих писателей напоминать об извержении потовых желез в женских подмышках, с разных сторон смакуя тему, себя возбуждаешь на творчество. Ограничился обычным презрением к тем авторам и продолжил писать.
Моника беседовала в своём маленьком уголке за столом, прижавшись к батарее и поглядывая то в телевизор, то на своего отца.
– Вот вы, прошлое поколение, – начала она, дослушав новогоднюю речь президента, и обращаясь к отцу, – вас хвалят и ценят за то, что вы пережили войну, тяжелые послевоенные. А нас за что уважать можно? Не за что!
– Да просто потому, что мы пережили девяностые, – отозвалась сестра Моники, такая же внешне как она, с аккуратным прямым пробором, в очках на вид азиатским лицом, возможно татарским, с фигурой более пышной, чем у сестры.
– Да-да. Да-да правильно. Девяностые – это как послевоенные.
Писатель остановился, переключился со своих героев на себя любимого, подумал, что хочет спать, вспомнил, что в девяностых голодал, но зато был очень худеньким, и пиджачок не по размеру изящно на нем висел пуговками вниз.
«Нет, но вот этим, но вот этим точно не переплюнешь писателей, что жили раньше, – он презрительно потряс блокнот, в котором писал, откинул его на край кровати. Я не пойму, как они это делают? Тренироваться нужно».
Писатели бывают первосортные и второсортные.
Первосортные. Про них рассказывает литературоведы и филологи, нередко учёные подробно анализируют их тексты, иногда цитируя их, их книги печатают за гонорар.
На этой картинке вы видите первосортного писателя. Это писатель бестселлер.
На другой картинке человек, который издал книгу за свой счёт и стесняется, но хочет рассказать о своем творческом ребёнке. Он может даже писать про насекомых, жуков и даже бабочек и даже всерьёз увлекаться энтомологией. А это уже замах на Набокова! И хочет стать первосортным.
Любой второсортный со второй картинки мечтает стать первосортным. Не автором мелких идей, не мелкой килькой для питания бедных. Автором серьезного бестселлера.
Никогда никому не удастся перейти в чужую более высокую касту. Что главный рояль сыграет, туда вы и пойдёте. Главный рояль – традиция. Если ты пишешь не в традиции западно – европейской школы, то какой ты тогда настоящий русский писатель?
«Вот это пойдёт для лекции! Тем более диалог отработан на Юре».
Наклеил стикер на страничку блокнота, поискал в программе «Русская литература девятнадцатого века» подходящую дату и тему лекции, кратко подписал стикер.
«Поздно уже, спать надо. Где жена?»
«Тема. Дата записи». Ручка выпала, покатилась на живот.
В видении её звали Анка – Алка – гепард.
«Какая фраза! Как прекрасно встроится она в рассказ. Мистика!»
Прекрасная фраза пришла писателю во сне.
Спящая голова напряжённо работала, он обдумывал, как подключиться к чужой жизненной энергии, ретикулярной формации и использовать её, как используют жизненную энергию насекомых. Как имитировать похожие на жизнь действия, внутреннюю жизнь, как имитируется внешняя жизнь. Какие системы действуют в человеке, каким образом запускается несколько систем в человеке и насекомом, как запускается жизнь, и как запускается общая жизнь на земле. Разобраться через системы жизнеобеспечения насекомых, животных, человеческие. Это нужно, чтобы запустить живую русскую литературную систему.
Из-за стола в квартире Моники вырос таракан. Тараканы – это не только те, что живут у нас в кухне, таракановые яркие и красивые, симпатичные насекомые.
