Сибас посмотрел на нее, как няня детского сада на обкакавшегося малыша.
– Все-таки с тобой определенно что-то не так! Зачем думать – есть их будем, они мягкие, я люблю такие.
– А где ты их пробовал? – удивилась Варвара.
– В камере, – склонил голову набок кот.
– Какой камере? Предварительного заключения? – насторожилась она. – Все-таки ты сосланец?
Сибас тяжело вздохнул.
– В камере настройки. А если будешь обзываться, я обои драть начну. Или диван, все равно он некрасивый.
Варвара держала в руках контейнер с уже готовой лапшой и решила, что сейчас самое время немного пошантажировать загадочного гостя.
– Дорогой пришелец! Слушай меня сюда! Давай договоримся: ты мне объясняешь все непонятное, а я тебя кормлю красивой едой. И еще по правилам нашего общежития строго запрещается драть обои и вещи, гадить мимо лотка, портить мое имущество и мою жизнь. Понял?
– Понял, – согласно кивнул ушастой головой Сибас. – Твое имущество портить нельзя, а чужое можно?
Варвара задумалась.
– А надо?
– Вдруг возникнет необходимость, – повел ушами кот.
Варвара решила не спешить с ответом, мало ли… Молча пожала плечами и поставила на пол коробку «Обжирака».
Сибас на полусогнутых, в упоении припадая к полу, приблизился к миске и влез в нее по уши. Раздалось хлюпанье и чмоканье – кот всасывал в себя лапшу со скоростью нового пылесоса.
Посмотрев на прижатые в экстазе уши и напряженный хвост, Варвара хмыкнула и принялась за свою сосиску с горошком.
Пообедав, Сибас довольно икнул и заявил еще гоняющей по тарелке горошек Варваре:
– Сейчас гулять пойдем. – И чтобы она не вздумала отказаться, спешно добавил: – Ты обещала!
– Хорошо, – кивнула она. – Куда ты хочешь?
– Где много деревьев…
– В парк? Давай тогда в ближайший пойдем, а то скоро скоро стемнеет и вечером дождь обещали, – предложила она.
Кот согласился. И даже метнулся в коридор за шлейкой. По пути сбил в темноте стоящий в углу зонтик и врезался в шкаф. Тихо выругался под нос, Варвара не поняла, на каком языке. И в итоге слегка хромающий, но очень сосредоточенный возник на пороге кухни с оранжевой шлейкой в зубах.
***
По блеклой голубизне неба ветер гнал темно-серые бойкие тучки, подрумяненные с бочков предзакатным солнцем. Варвара не спеша брела по гравию дорожки и старательно, как учил дед, «вдыхала здоровье». Здоровье пахло сырой корой и прелыми листьями.
Впереди на расстоянии, определяемом длиной поводка, бодро трусил оживленный, недавно «красиво» пообедавший Сибас. Он вертел головой по сторонам, временами застывал на месте с поднятой лапой и словно прислушивался к чему-то, поводя ушами.
В дальнем конце дорожки показался идущий им навстречу мужчина со здоровенным догом. Варвара спохватилась:
– Иди скорее сюда, я тебя на руки возьму!
– Зачем? Мне не холодно! – удивился кот.
– Вот впереди маячит наше проклятие, – указала она рукой на дога.
– Он нас хочет проклясть? – вытаращил глазищи гость.
– Нет, он тебя сейчас обидит до невозможности. Иди сюда немедленно!
Кот уселся прямо в кучу палых листьев и мелко захихикал:
– Меня? Обидит? Да ну?.. Давай посмотрим!
Варвара махнула рукой и отошла к дереву в поисках какой-нибудь палки. На всякий случай…
Дог приближался. Кот улыбался до ушей и, как ей показалось, даже помахал псу лапой. Заметив Сибаса, пес замедлил шаг. Потом недоуменно остановился и оглянулся на хозяина. Затем, вопросительно гавкнув, осторожно подошел к коту, крайне вежливо его обнюхал и вдруг припал на передние лапы, опустив голову и исступленно виляя хвостом.
