– Расслабься, Эбен. Староста с утра собрал всех да сказал, чтоб тебя лишний раз не пугали.
– Точно! А как сказал! «Маленького не трогать!» – усмехнулся Жак.
– Маленького? – возмущенно переспросил я.
Мужички лишь молча разулыбались. А я задумался. Подумаешь, пару дней назад проявился. У меня ж до этого тоже жизнь была, я не ребенком здесь родился же. Хотя если так посмотреть, воспоминаний то у меня толком не осталось совсем. Только эфемерные представления о жизни. Так что нужно что-то делать со своим поведением, чтобы поскорее вырасти в глазах окружающих. Но потом. Сейчас я хотел только одного.
– Вот и пришли, – сказал Жак, поворачивая к дому, – Райта, разводи печь! Гость у нас! – с порога прокричал он.
– Да, я тоже к моей пойду, – ответил Тирот, перехватывая поудобнее свое ведро с грибами, – Еще увидимся, Эбен. Не пропадай!
– Постараюсь, – ответил честно я. Создалось четкое ощущение, что эта деревня в ближайшее время займет не последнее место в моей жизни.
Тирот пошел дальше по дороге, а я направился вслед за зашедшим в прихожую Жаком. Прошел в дверь и сразу же попал под громогласную речь Жака и его жены.
– Кого ты там привел, бестолочь! Ты чего так быстро вернулся то? Грибов поди на одну миску насобирал!
– Да не кричи ты! Печь разведи да выйди поздоровайся! К нам нерин пришел!
В следующей комнате послышалось, как что-то загремело и упало. В коридор вынырнула раскрасневшаяся женщина в платке на плечах и с ковшом в руке.
– Ой! – вскинула она руки, чуть не прибив своего мужа тем самым ковшом, – Здравствуй, нерин!
– Доброго дня, – улыбнулся женщине в ответ. От нее веяло теплом печи и молоком.
– Да я как пол часа назад развела ее. Проходите! Не стойте ж! Голодные, наверное! Я сейчас быстренько доготовлю обед! – она одной рукой выхватила у мужика ведро с грибами, которое он еле тащил из лесу, и быстро убежала обратно в комнату.
– Проходи, проходи, – помахал рукой Жак.
– Так это… – я посмотрел на свои ноги.
– А, помыться хочешь? Пойдем на задний двор, там вода есть, – сказал мужичек и прихватил с собой пару обуви, похожую на ту, что сам носил.
Мы обошли дом через прилегающий участок, на котором росли различные овощи и травы. Все было ухожено. Ни единой лишней травинки. Но, несмотря на это, было видно, что растениям чего-то не хватает. Их нити были слабыми и запутанными.
– Огород женушки моей. С утра до ночи с ним возится, а толку не много. Вон, середина лета, а они только цвести начинают, – грустно пробормотал Жак, проследив за моим взглядом.
– Почва устала, – ответил я, – Им нужно дополнительное питание.
– Да-к, где его возьмешь-то? От навоза да перегноя они сохнут моментально, не выдерживают. Слабые. Пробовали лесной землей удобрять, да не помогает.
– Там почва тоже устала, – вздохнул я, – Я с этим разберусь. А вам нужно на речку сходить да у Лирены спросить удобрения. Уверен, у нее что-то найдется.
– У кого? У мульны?
– Да, Лирена ее зовут.
– Вот оно как… Так не даст она. Говорит, сами беду навели, сами и исправляйте. А огород то не только у нас увядает. У многих в деревне, – горько махнул рукой Жак.
– Скажите, что я попросил вам помочь. Я с ней поговорю об этом.
«Надеюсь, хотя бы мне она не откажет, – подумал я, – И неплохо было бы поменять ее отношение к деревенским. А то так еще лет пятьдесят и не станет деревни.»
Жак с благодарностью посмотрел на меня.
– Вот, здесь можешь помыться, – показал он на небольшую конструкцию, прикрепленную к стене, когда мы завернули за дом. Она выглядела как ведро с вырезом на дне. Только вода не текла из нее просто так. Жак нажал на выпирающий около отверстия язычок, и вода полилась ему на руки. Он отошел, подождав, пока я вымою ноги. Подал мне местную обувь. Я надел ее и сразу же почувствовал дискомфорт. Не из-за размера, который был чуть большеват. А из-за того, что я будто потерял какую-то часть связи с землей. Но потерпеть можно было некоторое время.
