Разбор бумаг с обсуждением каждого пункта и каждой конкретной клиники продолжалось больше часа. Судя по докладам секретаря, под дверью скопилась уже толпа желающих попасть на аудиенцию к Степану Митрофановичу, но наше дело он справедливо счёл гораздо более важным, поэтому другие подождут.
Дошёл вопрос и конкретно до моего случая, Обухов слушал мой рассказ, состоящий из достоверных фактов и частично из догадок на них построенных, с угрюмым выражением лица. Кажется, новые всплывшие подробности того, как я потерял дар и оказался на том самом заседании коллегии лекарей Санкт-Петербурга, больше расстроили и разозлили его, чем успокоили.
– А почему сразу было не рассказать всё это во время заседания? – зло бросил князь, когда я закончил.
– Прошу прощения, Ваше Сиятельство, но, как я упоминал раньше, после травмы у меня была амнезия, с которой я борюсь до сих пор, но восстановить воспоминания полностью, к сожалению, уже невозможно. Так что с того момента жизнь для меня буквально началась сначала. На день заседания не было столь полной картины произошедшего и, соответственно не было уверенности в том, что именно послужило причиной амнезии, так как черепно-мозговая травма тоже имела место.
– Понятно, – сказал он, но угрюмое выражение так и не поменялось. – Эти амулеты хранятся у тебя?
– Серебряный да, у меня дома, – кивнул я, продолжая смотреть ему в глаза. Так у человека будет больше к тебе доверия, чем, когда во время беседы ты разглядываешь картины и лепнину на стенах. – А золотой в тайнике в надёжном месте. Мы сможем его предоставить по первому же требованию.
– Понял, пусть лежит пока, – ответил князь, туча с лица начала потихоньку уходить. – Сам-то ты как? Дар начинает возвращаться? Или совсем пропал?
– Слава Богу, первое, – улыбнулся я. Здорово, что он сам затеял эту тему, а то отец уже раз пять пытался заикнуться, но князь его всё время перебивал – И возвращается довольно быстро, буквально с каждым днём есть прогресс.
– Слышал, что ты вернулся в клинику отца, игнорируя запрет? – спросил он и голосе появились неприятные металлические нотки.
– Ваше Сиятельство, это к сожалению вынужденная мера, – вступился отец стоило лишь мне открыть рот. Ну пусть говорит, он старше, а я подожду. – Это не наша инициатива, мы к этому пришли после покушения на нашу семью и по предписанию полиции мы все должны находиться в одном месте. Даже дочке на некоторое время пришлось бросить учёбу.
– Да-да, и дочь второкурсница участвует в вашей клинике в лечебной деятельности, – недобро хмыкнул Обухов. – Это я тоже знаю.
Отец обмер и практически превратился в соляной столб, судорожно соображая, что же сказать в свою защиту. Никто не думал, что эта информация разойдётся так далеко, что достигнет ушей главного лекаря города.
– Разрешите объяснить, Ваше Сиятельство, – попросил я дать мне слово, сохраняя каменно спокойное выражение лица и старательно выровняв пульс и дыхание. Не забывал и прямо смотреть ему в глаза. – Все лечебные и вспомогательные действия во время нашей работы в манипуляционной проходили под контролем наставника, Панкратова Виктора Сергеевича, так что мы не были брошены и не оставались без присмотра, каждый процесс под неусыпным контролем. Хотел, кстати, сказать, что Виктор Сергеевич отличный наставник и прекрасный человек.
