В следующее мгновение я потеряла нить разговора, потому что залюбовалась очаровательной девушкой, будто только что сошедшей с обложки глянцевого журнала мод. Она как раз поднималась на верхнюю палубу, где находились мы, поэтому я, как заправский папарацци подняла видеокамеру, будто снимаю чаек, а сама постепенно направила объектив на девушку.
Из-под огромной белой шляпы весело смотрели огромные зеленые глаза в обрамлении белых завитков. Ровный шоколадный загар эффектно подчеркивал белый сарафан в пол с высоким разрезом сбоку, который при каждом шаге открывал стройные ноги в стильных красных босоножках на высокой платформе. Сняв с плеча легкую красную сумочку, девушка села на свободное сидение и устремила свой взгляд на лестницу, по которой только что поднялась.
«Наверное, кого-то ждет», – подумала я.
Мне даже стало интересно, кто сейчас появится: элегантный блондин или брутальный брюнет? И вот глаза незнакомки потеплели, и я увидела поднимающуюся по лестнице… девушку. Точнее сказать, сначала показалась коричневая широкополая шляпа, великолепно сидящая на рыжеволосой голове с ниспадающей челкой до синих глаз, в которых зажегся ответный огонек. Странно, лицо этой девушки показалось мне знакомым.
«Где же я могла его видеть?» – призадумалась я, продолжая снимать.
А девушка тем временем ускорила шаг, и вскоре пред взором пассажиров верхней палубы предстала еще одна грация, только в желтом сарафане, бежевых босоножках на шпильке и с коричневой сумочкой через плечо. Когда красавица села рядом с подругой, мой интерес к незнакомкам поубавился, и я переключилась на старую крепость, приютившуюся на крутом склоне горы.
– Ты знаешь, – возобновила прерванный разговор Лиля, – затея с вашим трудоустройством мне не очень понравилась.
– Но Динка попросила нас поработать всего несколько дней, пока не подберет обслуживающий персонал для звезды, – защитила я свою подругу.
– Всего три недели отпуска, а вы, можно сказать, запрете себя в четырех стенах вместо того, чтобы купаться и загорать. – Сказав это, Лиля с силой бросила за борт пригоршню хлебных крошек, которые, попав на воду, тут же были съедены прожорливыми чайками.
– Пойми ты, дело не только в нас. Мне кажется, у Виты скрытая депрессия еще с Нового года. Помнишь, я тебе рассказывала, как мы увидели афишу о концерте этого…
– Алана Северцева? – подсказала Лиля.
– Да, его. Говоришь, «купаться», «загорать»… Не уверена. Ей нужна какая-то встряска. Пластинку бы ей поменять, там, в голове. Она должна окунуться в гущу интересных событий. Если эту гущу мы организовать не можем, то пусть побудет в роли горничной. Мне кажется, что работая в архиве, она сама покрылась пылью, как и те старинные рукописи, которые она изучает. Ее надо встряхнуть, вытрусить, поколотить, как ковер, чтобы выбить въевшуюся пыль.
– Не знаю, не знаю… Может, ее вылечил бы простой аквапарк или обыкновенная морская прогулка на банане, или полет на парашюте, а?
– Виту это пугает, она плавать не умеет. Не хватало, чтобы к ее состоянию, прибавился еще испуг. Пусть уж лучше побудет горничной. Если что, мы рядом.
– Может, ты и права, – согласилась Лиля и, посмотрев на синее небо, произнесла, – как хорошо, даже не верится, что кому-то в это самое время может быть ужасно плохо.
А мне очень даже верилось, что моей подруге плохо. Она смеялась, ходила, гуляла, но все это делала автоматически. И всему виной та дурацкая афиша. Видно, воспоминания взяли верх, обида вновь заполнила ее душу и не дает жить. Еще тогда, зимой, втайне от Виты я купила втридорога билет и пошла на концерт группы «Летящие в бездну», чтобы посмотреть на этого Алана Северцева. Мне хотелось понять, что в нем могло зацепить мою подругу, и как с этим бороться. И вот, когда на сцене под грохот аплодисментов и визги фанаток показался немолодой сухощавый Алан Северцев, я возликовала, с какой радостью я опишу подруге этого невзрачного коротышку, измотанного наркотиками, алкоголем и женщинами. Но вот полились первые аккорды, и завораживающая ирреальная мелодия с добавлением подчеркнуто земных, урбанистических звуков заполнила весь зал, а на ее фоне, как глас из другого мира, прозвучал неземной, отрешенный вокал Алана Северцева. Его пение заворожило зал и… меня. Прямо на моих глазах этот невысокий человек превращался в великана. Его артистическому обаянию не было предела. Оно обволакивало каждого присутствующего в зале. Уже к концу представления я, предубежденно настроенная против Северцева, хлопала в экстазе вместе с остальной публикой. После концерта меня все время мучил вопрос: как такой талант может уживаться в человеке со звериными инстинктами?!
