Читать онлайн Наталия Амбри - Рулетики по-гавайски

Щедрое крымское солнце принялось одаривать всех своим теплом с самого утра, и вереницы отдыхающих потянулись узкими поселковыми улочками прямо к морю. И хотя береговая линия была скалистой, имелось множество тропок, которые вели к широкой полосе галечного пляжа.

Если не полениться и преодолеть пространство из огромных валунов, обойти небольшую скалу Ядвиги, омываемую с одной стороны морем, можно попасть на соседний пляж, где когда-то был старый причал. Здесь, поговаривают, в давние времена занимались своими темными делами контрабандисты. Тайно, под покровом ночи, они выгружали тюки с товаром и прятали где-то в прибрежных скалах, чтобы в подходящий момент забрать и, продав на рынке, получить хороший куш.

Узкая извилистая тропинка, которой из суеверия почти никто не пользуется, берет начало от старого причала, бежит вверх, прячась в прибрежных скалах, пересекает дорогу и взбирается прямо к графскому замку, точнее сказать, к бывшим его воротам. Сейчас они состоят лишь из двух башен, каждую из которых венчает поржавевший от времени орел. От башен тянется полуразрушенный каменный забор, ограждающий замок со старым заброшенным парком.

Были попытки приспособить строение под музей, но не хватило средств. После этого взялись за организацию детского дома, однако в связи с эпидемией гриппа эту затею перенесли на неопределенный срок и больше к ней не возвращались. Затем решили обустроить лагерь отдыха для детей, но фирма, спонсирующая строительные работы, внезапно «прогорела» и канула в Лету, а бизнесмен, пожелавший купить замок под виллу, попал в автокатастрофу и погиб.

Ходили слухи, что это дело рук старого графа Адамовского. Он мечтал оставить замок в наследство своей дочери – красавице Ядвиге, поэтому его призрак не пускал сюда никого чужого.

Много лет прошло с тех пор, имена и события обросли легендами, но в одну из них люди верят до сих пор…

***

Произошло это в полночь. На фоне полной луны, свет которой скользил по вздымающимся морским волнам, клочьями проносились черные тучи. Громады воды со всей силы ударяли о скалы, показывая всю мощь разбушевавшейся стихии.

Но что за дерзость?! В черноту моря, будто колючка, впился маленький желтый огонек, который медленно, но верно увеличивался в размерах. Затем, перестав расти, стал двигаться то вверх, то вниз, а временами исчезал во мраке.

Любой опытный моряк определил бы: там, вдали стал на якорь корабль.

Вдруг на берегу зажглось несколько ответных огней, и стало заметно, как две лодки, одна за другой, с трудом преодолевая огромные волны, причалили к берегу. Вскоре какие-то люди, как муравьи, сновали по берегу, нося из лодок контрабандный груз. Только один человек не спешил покидать лодку. Его лицо скрывал капюшон, надвинутый на глаза. Но вот сильный порыв ветра сорвал его с головы, и луна осветила лицо женщины. Она бережно прижимала к груди какой-то сверток. Один из контрабандистов, рослый и широкоплечий, подошел к лодке и, подхватив огромными руками женщину, понес к берегу. Затем две темные фигуры отделились от остальных и двинулись по тропе, уходящей в скалы. Их целью был замок, в котором светилось лишь одно маленькое оконце на первом этаже.

Мужчина и женщина подошли к воротам. Видимо, в замке их ожидали, потому что хлопнула входная дверь, и на пороге кто-то появился. Это была старая служанка. Когда она подошла к мужчине, он вытянул вперед руку, что-то ей показывая. В это время луна очистилась от туч. Ее слабый свет разлился над замком и маленькой крупицей застыл в белой жемчужине, лежащей на мозолистой ладони незнакомца.

Увидев знак, служанка жестом показала, чтобы следовали за ней. Она привела мужчину и женщину в огромную залу с большим камином, в котором весело горел огонь.

Женщина осторожно положила на диван свою ношу и сняла плащ.

– Это опасно, Ядвига, – озираясь на окна, пробасил сопровождающий.

– Я дома, – тихо, но твердо проговорила женщина и обратилась к служанке, – где он?

– У себя.

– Оставайся здесь, – приказала Ядвига мужчине.

Она неторопливо поднималась по каменной лестнице. Ее красивое обветренное лицо было взволнованно, а сердце билось, как сумасшедшее. Сейчас она чувствовала себя провинившимся ребенком перед встречей с суровым родителем. Жилистой рукой Ядвига толкнула дверь и вошла в комнату. К ней спиной стоял мужчина среднего роста, коренастый в длинном халате из зеленого атласа, рукава и ворот которого были отделаны собольим мехом. Его толстую шею охватывало белоснежное кружево сорочки.

Ядвига от волнения не могла вымолвить ни слова. И чтобы хоть как-то угомонить сердце, положила руку на грудь. Она подошла к мужчине вплотную и остановилась, часто дыша. Наконец, уняв дрожь, тихо произнесла:

– Сигизмунд…

Граф медленно повернулся. В его темно-зеленых глазах стояли слезы, но губы были плотно сжаты.

– Сигизмунд… – повторила Ядвига, касаясь пальцами висков Адамовского, – боже мой, они совсем седые.

Ее губы задрожали и, уже не сдерживая рыданий, она упала ему на грудь.

Он судорожно, словно боясь, что Ядвига исчезнет, обнял ее.

– Яся, – шептал граф, торопливо гладя волосы жены белой изнеженной рукой, унизанной кольцами и перстнями.

Ядвига поймала руку и, поливая ее слезами, стала целовать. Затем она загадочно улыбнулась и выскочила из комнаты. Женщина возвратилась быстро, неся на руках ребенка, который, почувствовав тепло, потихоньку кряхтел.

– Это твоя дочь, Сигизмунд, – нежно сказала Ядвига, – я привезла ее тебе, потому что не могу взять с собой.

– А я думал, что ты вернулась ко мне, – грустно посмотрел на жену граф.

– Нет, Сигизмунд, замок не для меня. Море, постоянный риск, вечное движение – это мое… Одно лишь незыблемо для меня – любовь к тебе.

Девочка заплакала. Граф взял ее на руки и поцеловал.

– Малютка похожа на тебя, – улыбнулся он.

– О нет! – воскликнула Ядвига, – я бы этого не хотела.

– И все же это так, она тоже будет носить имя Ядвига. В знак моей любви к тебе.

– Твоя любовь меня душит.

– Я мщу тебе, – улыбнулся граф.

Ядвига решительно направилась к двери, бросив на ходу сухое «прощай». Однако у порога она остановилась и тихо проговорила: «Я вернусь».

Старая служанка проводила ночных визитеров до ворот, а затем еще долго смотрела им вслед ненавидящим взглядом. Конечно же, она узнала свою бывшую госпожу, которая бросила мужа и в мужском одеянии мотается по морю на своем корабле, занимаясь самым настоящим разбоем. И почему граф верит ее словам о любви к нему?! Все за глаза смеются над ним, зная, каким увеселениям предается его женушка. Верно говорила гадалка, что кровь разбойничьего рода рано или поздно заявит о себе. Как ее только земля носит?!

Вдруг со стороны дома раздался плач ребенка.

«Что это? – прислушалась служанка, – неужели такие звуки издает бушующее внизу море?»

Вновь послышались те же самые звуки.

«Плачет ребенок», – уже не сомневалась служанка и поспешила в дом.

– Кормилицу, найди кормилицу! – распорядился граф, едва увидев на пороге верную прислугу.

– Как зовут дитя? – хмуро спросила женщина.

– Ядвига.

***

Девочка росла тихой и ласковой. Лучших учителей выписал граф из-за границы обучать ее языкам и манерам.

Подругами маленькой Ядвиги были дочери знатных особ, а в шестнадцать лет она была помолвлена с прекрасным юношей из родовитого семейства.

Но однажды на одном из балов, которые граф часто устраивал в замке, он заметил странный взгляд дочери, полный необъяснимой тоски. Этого взгляда граф боялся больше всего на свете.

Сигизмунд вышел на террасу и открыл крышку медальона, с которым он никогда не расставался. Там был портрет его жены.

«Боже мой!» – ужаснулся он, мать и дочь были похожи друг на друга, как две капли воды. Значит, взгляд дочери предвещает то, о чем он подумал: она скоро его покинет, предавшись той же пагубной страсти, которой была одержима ее мать.

Плакать и рвать на себе волосы было бесполезно. Графу ничего не оставалось, как ждать рокового мгновения. Вот и представилась возможность на себе проверить слова Данте: «Стрела, которой ждешь, ленивей ранит».

Однажды отец с дочерью гуляли по берегу моря. Девушка украдкой бросала взгляды на парусник, стоящий на якоре невдалеке.

– Красиво, – произнес граф.

– Да, очень, – согласилась девушка и добавила, – поэтому я уплыву на нем вместе с матерью. Прощай отец!

Ядвига приготовилась к уговорам отца и сделала неприступным лицо. Но ничего подобного не случилось.

Старый граф побледнел и тихо сказал:

– Я не держу тебя дочь, потому что очень люблю.

Девушка с рыданиями бросилась на шею отцу.

– Я и замок будем тебя ждать, – произнес на прощание граф, подумав: «Если ожидаемая стрела ранит так больно, кто же в состоянии пережить боль той, которую не ждешь?!»

***

Разбои, прекратившиеся после внезапного исчезновения графини, вновь возобновились. Но на местах преступлений находили уже не черную перчатку с белой жемчужиной – знак самой графини Ядвиги, а белую перчатку с черной жемчужиной. Это был знак дочери графини.

Слезы и проклятия оставались в тех местах, где побывало разбойничье судно Ядвиги-младшей. Казалось, не было такой силы, которая могла бы остановить ее. Но однажды…

На заре, когда на небе мало-помалу стали исчезать звезды, и только Аврора по-прежнему светила ярко, от берега отчалила лодка, принадлежащая контрабандистам. Запрятав в тайниках прибрежных скал награбленное добро, они возвращались на корабль, ставший на якорь в одной из бухт.

Берег казался безлюдным. Но вот из-за огромного камня появилась девушка, совершенно нагая, и, осторожно ступая по камням, направилась к воде. Это была Ядвига. Отпустив свою команду, она решила искупаться у родных берегов. Чуть позже за ней должны были прислать лодку.

Девушка вошла в прохладную воду и поплыла, любуясь краешком солнца, поднимающегося над темным горизонтом. Она уже плыла к берегу, когда светило взошло полностью.

И тут Ядвига обнаружила, что на берегу она не одна. На огромном валуне сидел юноша, красивый, как бог, и смотрел вдаль, на солнце, совершенно не обращая внимания на присутствие девушки. Такое поведение незнакомца ужасно возмутило ее и в то же время разбудило интерес к нему. Ядвига оделась и подошла к юноше.

– Ты кто?

– Аполлон, – гордо ответил он.

– Что ты любишь больше всего?

– Море, – был ответ.

– Смог бы полюбить меня?

– Нет!

Слова юноши разозлили Ядвигу.

«Ничего, сейчас ты будешь просить моей руки», – подумала девушка.

– Пойдем со мной, я покажу тебе мое приданое.

Она взяла Аполлона за руку и повела только ей знакомыми тропами, в только ей знакомые пещеры. Кто-нибудь другой здесь давно бы заблудился, но только не Ядвига. С горящим факелом она переходила из пещеры в пещеру, ведя за собой красавца. Наконец, они пришли. Ядвига зажгла еще несколько факелов, висящих на стенах, и своды пещеры вдруг засияли от золота и бриллиантов, которые давно не вмещались в огромные сундуки. Девушка переходила от сундука к сундуку, следя за выражением лица юноши. Но ни один мускул не дрогнул на красивом лице. Вдруг, подойдя к очередному сундуку, находящемуся в нише, девушка вскрикнула. Она увидела мать, лежащую лицом на драгоценностях, растопырив руки, будто пытаясь забрать все добро с собой в царство мрачного Аида. Графиня вернулась, но не к мужу, а к сокровищам, награбленным разбоями. Возле них она осталась навсегда. У нее в спине торчала стрела, поразившая ее на смерть, а рядом стояло серебряное блюдце с черной перчаткой, на которой ослепительно сияла белая жемчужина.