– Лицо вроде знакомое. Но где я его видела, не припомню, – наморщила лоб Танька. – Ну совсем не могу вспомнить.
– А номер машины? – поинтересовался следователь.
Чувствовалось, что он искренне хочет помочь девушкам. Мужчины, вообще-то, ненавидят насильников даже больше, чем женщины.
– Не посмотрели мы на номер, – переглянулись девушки.
– Не до того нам было.
– Машина у него приметная. Я такой в нашем городе раньше не видела, – вставила Наташка.
– Какая марка? – уточнил следователь. – Если модель редкая, мы его мигом вычислим.
– Модель редкая, – с готовностью подтвердила Танька. – Но какая именно, я не знаю.
– Лимузин под старину сделанный, но современный… – принялась детально описывать машину Бабарыкина.
Почему-то следак во время описания мрачнел и мрачнел. Когда Наташа замолчала, не зная, что еще сказать о приметном автомобиле, он сделался совсем неприветливым.
– Прошу прощения. А ты, лейтенант, иди со мной, – сказал следователь и вышел из кабинета.
Сержант избегал смотреть на потерпевших, пялился в окно, за которым и виднелось-то всего – фонарь да крона засыхающего дерева. Было слышно, как следак в коридоре с кем-то говорит по телефону, но слов не разберешь.
Наташа и Таня не понимали, что происходит. Только что правоохранители готовы были помогать им, а когда появилась реальная зацепка вычислить насильника, их словно бы подменили. Желание искать преступника вмиг отпало.
– Ты кого мне привез, лейтенант? Соображать надо, – донеслось злое из коридора.
Дежурный следователь вернулся, сел за стол. Глаза у него стали бездушные, словно их отлили из бутылочного стекла. Пальцы скомкали чистый лист бумаги, бросили его в урну.
– Значит, так, – холодно произнес он. – Никаких заявлений от вас мы принимать не будем. Ясно выражаюсь? Или пояснить?
– Это как же? – изумилась метаморфозам следака Наташа.
– А вот так. Приличного человека решили оговорить, прошмандовки. Трахались напропалую с кем-то под забором, а потом собрались уважаемого человека на бабки развести, а? Хотите экспертизы? Будет вам экспертиза. Но только покажет она, что тот, на кого вы указываете, и близко не имеет к вам никакого отношения.
– Нас изнасиловали! И сделал это кто-то, кого вы выгородить хотите. Это вам начальство посоветовало или он сам? – возмутилась Наташа. – Вот если бы на нашем месте оказалась ваша дочь, что бы вы сказали?
– Моя дочь по ночам не шляется где попало. А вы – пьяные давалки, сами ноги расставили, может, СПИДом заразить хотели, может, триппером, а сейчас бабла с якобы «насильника» хотите содрать. Пошли вон! Небось сами под него ложились, а теперь подставить решили. Вон отсюда! – Следователь стукнул кулаком по столу так сильно, что ручка подпрыгнула и упала на пол.
– Я этого так не оставлю, – проговорила Наташа. – Я узнаю, кто он такой.
– И не думай, – предупредил следак. – За ложное обвинение, знаешь, сколько полагается? Подумай прежде.
Танька уже сориентировалась и быстренько потащила подругу к выходу.
– Идем отсюда, идем.
– Сержант, выведи их, – гаркнул дежурный следователь.
Сержант с лейтенантом буквально вытолкнули девушек из участка, правда, старые пиджаки отбирать не стали. Наташка тут же стала давить на дверной звонок, укрепленный у стеклянной двери, но дежурный за стойкой на это никак не реагировал.
– Подруга, просто забудь о том, что было. Ничего приятного не вспомнишь. Согласись? Думай о чем-то приятном, – посоветовала Танька так, словно была психоаналитиком. – Ну, нарвались мы на крутого мужика-извращенца, у которого все в этом мире схвачено. Не повезло. Не стоит головой о стену биться, только лоб расшибешь. Чем быстрее забудешь, тем лучше.
