Я рухнула на лавку, когда Артур вернул на место мои штаны. Только лифчик застегнуть не позволила, справилась сама. Поправила блузку.
— Я отвезу тебя домой, — сказал он, как ни в чём не бывало.
— Ты издеваешься? — хмыкнула я.
— А похоже? — удивился он.
Его пухлые арабские губы, смоляная щетина, загнутые ресницы, чёрные глаза — вся эта густая восточная красота теперь казалась мне не просто приторной — отвратительной. А я себе — грязной, использованной и неожиданно… неудовлетворённой.
— Сама доберусь, — натянула я куртку.
— Да прекрати, — решительно встал он. — От тебя же воняет. Мной. Как ты поедешь в автобусе? Сейчас закрою контору и отвезу.
Но прежде чем выйти из подсобки, вдруг подтянул меня к себе:
— Ты такая сладкая, детка, м-м-м…
4. Глава 4. Яна
Его поцелуй, горячий и влажный, я напрасно пыталась смыть, третий раз подряд намыливая рот, лицо и мочалку.
Вывернув кран едва тёплой горячей воды до упора, я почти час стояла под душем.
Немного поплакала.
Немного себя пожалела.
Немного погоревала о том, что я такая слабая. Что не дала отпор, не ударила засранца по яйцам и не убежала. С ужасом понимая, что, если бы он хотел, то изнасиловал меня в любой удобной ему позе, и ничего бы я не смогла сделать.
Что бы ни показывали в кино, жизнь она такая: мужчина силён, женщина слаба. И мужчина всегда сильнее.
Я строила планы безжалостной мести и слала проклятья на его голову, но запах его чёртовой спермы, вкус поцелуя, и горячий член в руке — всё это ещё было при мне. И его пальцы в трусиках я тоже всё ещё чувствовала. Пальцы, что не довели до конца начатое, и, будь они неладны, разбудили во мне что-то тёмное.
Влечение. Вожделение. Желание.
Желание грязное, которым, казалось, насквозь пропиталась моя кожа, скрипящая чистотой и горящая от жёсткой мочалки.
Желание мужское, ненасытное, безудержное, что я первый раз почувствовала на себе, и что вдруг вызвало отклик в моём теле, независимо от того, хотела я секса или нет.
Желание женское, ноющее в паху, сладкое, бесстыжее, заставляющее думать о всяких непотребствах, что теперь не шли из головы.
Хотел ли того же, что и Артур, тот богатый мужик в ресторане — глупо было и спрашивать. Все они хотели одного и того же.
Но умеет ли он больше Артура? Ведь он взрослый. Смог бы хоть наполовину также меня завести? Ведь я его тоже не хочу, — пульсировало теперь в голове, едва ли не сильнее, чем между ног, когда там тёрся член Артурчика.
Вот Покоритель оргазмов точно бы довёл дело до конца, если бы, сука, меня не бросил, да ещё под танк.
Интересно, а какой у него член?
А какой член у Платона?
И что значит: вкусы у меня грубоваты?
Я ткнула в бесстыжий рот мыльной мочалкой и, отплёвываясь, умылась.
Но ещё я собой немного гордилась.
— Я хочу, чтобы ты работала, Ольшанская, а не только тёрлась со мной по подсобкам, — улыбнулся Артурчик, выйдя вместе со мной из машины у общаги. — А то поставлю на твоё место кого-нибудь другого, — видимо, решил пошутить он. Или заставить меня ревновать?
— Поставь, Артур. Хоть сейчас! — усмехнулась я. Достала из пакета стопку листовок и вручила ему, ткнув в грудь. Потом фартук через голову надела ему на шею. Сверху нахлобучила кепку: — А лучше — работай сам!
— Яна! — крикнул он мне вслед.
— Да пошёл ты! — огрызнулась я, на ходу показав ему «фак».
О том, чтобы вернуться в контору, где меня будут иметь при каждом удобном случае — конечно, не могло быть и речи.
