Мне так плохо становится, что едва слёзы не пускаю. Неясным сознанием и мутным взглядом обвожу помещение, к своему счастью отметив, что на нас с Игнатом никто не смотрит.
– Пошёл, – через не могу открываю рот, – к чёрту! – грубо, зато решительно и плевать, что сквозь зубы.
– Ай-яй-яй, какая упрямая, – посмеивается Игнат. – Значит, …херу тебя вылизать придётся. Или киргизу? – надсадное горячее дыхание раздаётся непростительно близко на затылке, но переступить грань Селивёрстов себе всё же не позволяет, хотя до последнего не верю в его порядочность. Даже вздрагиваю, когда мужская рука мелькает рядом, распахивая мини-холодильник.
Эти чёртовы длинные пальцы… Их движение… Почему они мне кажутся самой эротикой? Голой, обнажённой эротикой, способной довести до пика нирваны!!! Точно в замедленной съёмке смотрю, как они обхватывают маленькую бутылку с водой. Выдёргивают с полки… И рука исчезает.
Как же теперь мерзко-то внутри! В голове набат.
Хочу его руки на себе… а пальцы в себе, аж до хриплого крика, до тугого стона. Хочу его!!!
– Я теперь тебя буду изводить при каждом возможном случае. Игры затеяла? Тебе не тягаться со мной в этом. Мелкая больно, да неопытная… Толпиться в кучке воздыхателей не собираюсь, и не надейся, я в сторонке погуляю. Но я жалостлив, только попроси, и утолю твой голод!
– Никогда! – нахожу силы огрызнуться.
– Никогда не говори никогда – Гад! Уверен в своём превосходстве и моей слабости. – Плевать, как и когда, но ты попросишь. Мне хватит даже твоего шепота, молчаливого согласия или шага навстречу… Я тебя возьму! И тогда молись, чтобы я ещё был в себе…
Вопиющая наглость! Такая, что я готова ему в моську когтями вцепиться.
Поворачиваюсь, чтобы ядом облить, поплевать на его амбиции, растоптать Альтер эго, наплевав на зрителей и неподобающее поведение, но Селивёрстова уже нет. Зато оказываюсь лицом к лицу с Шуваловым:
– Детка, ты супер!
Не сразу ориентируюсь в смене ситуации. Приходится несколько секунд таращиться идиоткой на Родиона, но сознание нехотя, со скрипом возвращается.
Прищуриваюсь: то ли кажется, то ли парень всё веселее и веселее.
– С тобой всё нормально? – хмурится он задумчиво.
Киваю, ещё не в силах собрать мысли и уж тем более внятно их озвучить.
– Бледная, в испарине, – волнуется Шувалов, рукой лба касается. – А что с твоей губой? – берёт моё лицо в плен ладоней и большим пальцем нежно касается нижней губы. Не успеваю взбрыкнуть – припечатывает свой рот к моему припухшему, и по ощущениям – сильно припухшему из-за укусов. Но поцелуй не углубляет, нежно языком обводит контур губ, на пару секунд дольше задержавшись на нижней. Ласка, мягко сказать, обескураживающая. Не скажу, что мерзко, но и особого удовольствия не получаю.
Въедливый взгляд холодных глаз пристально смотрит на полученный результат, кривая улыбка скользит по лицу:
– Так-то лучше! Тебя кто-то обидел?
Мотаю головой, сглатываю.
– Точно всё нормально? – допытывается, сдвинув брови к переносице.
– Ага, – рьяно киваю, выдавливая улыбку.
– О, Селивёрстов шарик потерял, – Шувалов пинает находку, что валяется на полу. Видимо, так заслушалась грязных речей, что из рук выпустила.
– Пока ты держишься молодцом, – барски обнимает меня Родион, ладонями шаркнув по спине и опустившись на грань неприличного. – А как уложила своими психоаналитическими штуками всех на лопатки?! Вау!!! Мне это понравилось! – Уже было торможу его вольность, как Шумахер отлепляется сам, берёт за руку и тянет прочь из чил-аута обратно в ангар с клеткой. – Пойдём, скоро бой начнётся.
