Непринятый: без души здесь делать нечего - страница 34

– Я привёл тебя именно в это кафе, потому что Рождество была моей первой подопечной. Она не выдержала жестоких устоев своей страны и добровольно ушла из земной жизни. Мне тогда было не легче, чем ей: она не хотела жить, а я…. Не мог я быть с ней искренним, испытывал злость, агрессировал. Она много плакала, а я только и говорил, что это был её выбор и за свои действия нужно отвечать.

– Разве это не так?

– Так. Но мы здесь не отвечаем за свои действия, не в Среднем мире. Мы проживаем травмы прошлого, чтобы жить дальше. Через неделю после её прибытия мы встретились в парке. Она гуляла после сеанса групповой терапии. Мне нужно было рассказать ей о работе, но совсем не хотел разговаривать. Она была здесь неделю и уже почти смирилась с произошедшим. В своё время мне понадобилось намного больше времени. И тут Рождество подбежала ко мне и подарила цветок. Обычный тюльпан, она только сорвала его с лужайки. А я вдруг отпустил всю злость и обиду на неё: она жила в ужасных условиях, подвергалась жестоким религиозным ограничениям, а теперь – она обрела жизнь, которую заслужила.

– Тебе только суицидники попадаются?

– Я сам вас выбираю. Сначала это был мой урок. А теперь – это мой выбор.

– Как ты умер?

– Это долгая история. Потом расскажу, – Ансгар поднялся с земли и протянул Семёну руку. – Ты как, готов вернуться?

Семён протянул руку в ответ. Куратор щёлкнул пальцами и вот парни снова оказались в парке. Семён чувствовал внутреннюю пустоту, но сейчас она была как раз кстати – он не ощущал злость.

– Хочешь поговорить, прогуляться, может быть, посмотреть вместе кино, или побыть в одиночестве?

– У тебя есть другие подопечные?

– Мы работаем только с одной душой. Есть те, за чьим прогрессом я продолжаю наблюдать на их работе. Либо они пройдут уроки и захотят на ней остаться, тогда я официально прекращаю кураторство, либо попросят перевод, решение о котором должен принять я. При положительном решении – я тоже оставляю свой пост. Можно сказать, что куратор – это ректор университета: мы отпускаем студентов, когда они сдадут экзамены. Таких подшефных душ у меня несколько. Но нянчусь 24/7 я только с тобой, – Ансгар потрепал Семёна за щёку.

– После такого я точно хочу побыть в одиночестве. Я пока что чувствую усталость от обилия информации. Как будто второе сотрясение получил, после него тоже уставал от самых банальных действий.

– Окей, если что-то нужно – звони. Хоть ночью.

Семён дошёл до общежития, но не хотел возвращаться в комнату – оставаться в четырёх стенах наедине с мыслями и странной тетрадью было так себе идеей, так что парень направился в кафетерий. Голода снова не было, но он выбрал штрудель и чай, когда-то с таким набором они садились с мамой перед телевизором и смотрели фильмы. От воспоминаний о маме стало тепло.

Ему было 12, когда они с папой пришли в детский дом, чтобы усыновить ребёнка. Семён ни на что не рассчитывал, потому что знал – подростки чаще всего никому не интересны. Его будущие родители действительно пришли за малышом. Они сидели в кабинете директора и просматривали фотографии, а Семён подглядывал в щёлку двери – они делали так с Максом, потому что хотели хотя бы представить, какого это, когда есть семья. В их воображении это была игра, где они нашкодили, а директор школы вызвал родителей для разборок, после которых отец грозил пальцем, но только для вида, а потом вся семья шла домой. В тот день Максим убежал играть в футбол, а Семён один караулил у дверей. Женщина краем глаза заметила его и очень резко изменила решение.