– Я правильно понимаю, что ты хотел меня оскорбить, но не сделал этого только потому, что я тебя перебил? – Главный комиссар нахмурил брови и положил ладонь на плечо Пристора.
– Да, ну. Разве это возможно? Посмотрите на меня – неужели вы и вправду думаете, что я и себе и вам враг? – Мацей догадался, что попал в ловушку и не слишком теперь понимал, как из неё выбраться.
Пристор скорчил страдальческую физиономию и, благодаря тесным сапогам, вышло у него как нельзя убедительнее.
– Чего ты от меня хочешь? – Спросил полицейский, сделав вид, что теперь верит в отсутствие у Мацея зловредных умыслов.
– У меня украли корову. – С великой скорбью в голосе пожаловался Пристор.
– Тут? В Быдгоще? – Удивлённо спросил главный комиссар.
– Да ну нет, конечно. – Чуточку обиженно ответил Пристор. – В Пясках. Это деревня в ста сорока километрах отсюда.
– То есть ты проехал сто сорок километров, чтобы пожаловаться, что у тебя украли корову?
– Да нет же! – Почти прокричал Мацей. – Чёрт с ней с этой коровой. В этом деле важно ни кого украли, а кто! Понимаете?
– И кто же?
Пристор знаком дал понять, что может это сказать главному комиссару только в том случае, если будет уверен, что никто кроме этой информации не услышит. Полицейский понимающе кивнул и доверил Мацею ухо. А уже через несколько секунд Пристор вылетел из здания со скоростью болида «Формулы-1» – настолько главному комиссару показалось услышанное неправдоподобным и оскорбительным. Распластавшись на холодном асфальте, Мацей думал о том: имели с ним право так поступать или же имело место беспардонное и беспричинное нарушение прав человека и гражданина? Ладно, если бы его выкинул из собственного заведения владелец кабака! Ну, или врач-венеролог из кабинета. Или пьяненький десантник из кабинки колеса обозрения. Да откуда только Пристора за тридцать лет жизни не выкидывали! Но из полицейского участка – это уж чересчур. Как будто Мацей ни разу не смотрел сериалов про работу полиции и был не в курсе, что даже самого невменяемого человека комиссар обязан внимательно выслушать, тщательно делая пометки в блокноте, и только за тем вежливо и, стараясь не причинить непоправимого вреда здоровью, выпроводить за ворота.
– Сейчас я им покажу! – Злобно прошипел Пристор, возвращая телу вертикальное положение. – Отсижу, но покажу!
Разгневанный мужчина поднялся по ступенькам и дёрнул дверь на себя. Та оказалась заперта, и Мацею ничего не оставалось делать, как настойчиво постучать.
– Кто там? – Донёсся из-за двери детский голосок с характерной хрипотцой взрослого мужчины.
– Мацей Пристор. – Ответил Мацей, будто удивляясь собственным имени и фамилии.
– Из деревни Пяски? – Спрашивал всё тот же «детский» голос.
– Ну, да.
– Пошёл вон, Мацей Пристор – тебе здесь не рады! – Вслед за этой фразой раздался многоголосый хохот.
– Как же всё-таки сериальные полицейские отличаются от настоящих. – Думал огорчённый неприглядной реальностью Пристор, уставившись глазами в ту дверь, что по его, как оказалось, заблуждениям, должна быть круглосуточно открыта. – И у кого же такому простому человеку как я искать помощи и поддержки? У жены? Соседа? Лешека Цихоцкого? Да ведь это даже не смешно!
Разочарованный бытиём Мацей уже разворачивался, чтобы бесславно уйти, как в глаза ему бросилось объявление, написанное и наклеенное чьей-то заботливой рукой чуть левее двери. В объявлении уведомлялось, что есть, оказывается, место в Быдгоще, где об вас не только не вытрут ноги, но выслушают, посочувствуют и помогут.
