– Ах, да. Мне было очень страшно. А ещё пахло необычно. Не так как всегда. К ароматам коровы, навоза и сена, примешался ещё один, природу происхождения которого мне выяснить не получалось. Я растерянно вглядывался в чернильную темноту и терпеливо ждал, когда мне заедут по голове чем-то тяжёлым и наступит конец мучениям. Но ничего не происходило. Внезапно я вспомнил, что в кармане куртки должна лежать зажигалка. Перекладывая топор с одной руки в другую, я шарил по многочисленным карманам, пока не нашёл. Я раз за разом жал кнопку, но из-за гулявшего по сараю ветра, добыть огонь не получалось. Рискуя остаться беззащитным, я зажал топор подмышкой, ладонью прикрыл зажигалку от ветра и нажал кнопку ещё раз. Вспыхнуло пламя. Его было недостаточно, чтобы осветить весь сарай и единственное, что я увидел, была печальная морда Августины. Грустная морда оскорблённого и униженного животного. Дальний угол постройки оставался в темноте, и не было никаких сомнений – оно там!
– Вы сказали «оно»? – Перебил Мацея Качмарек. – Не он и не она?
– Вероятно, я несколько забежал вперёд, чем несколько нарушил интригу повествования. Вы уж простите.
– Не извиняйтесь. – Обронила полногрудая пани Плужек. – Я и сама, бывает, таким образом грешу.
– Вот, значит. Стоило только сделать пару шагов по направлению к мгле, и я бы его увидел. Но как их сделаешь, когда ноги тебя не слушаются, а колени предательски трясутся? Я снова посмотрел на Августину и наши взгляды встретились. – «Ну, чего же ты ждёшь, очконавт»? – Будто вопрошала она. Господи, подумал, я. До чего же я докатился, если уже собственная корова считает меня очконавтом? Стыдобища. Была не была! Взяв волю в кулак, я подчинил себе ноги и решительно двинулся вперёд, готовый в любую секунду вернуть топор в кулак и обрушить его на темя притаившегося ублюдка. И вдруг пламя высветило его!
Пристор закашлялся, посмотрел на часы и вновь попросил воды, которую в ту же секунду получил.
– Холодно тут у вас. – Заметил Мацей, вдоволь напившись.
– Так из-за ваших же сапог. – Поёжившись, ответил Качмарек.
– Пристор, прекратите издеваться! – Призвала секретарша. – Кого высветило пламя?!
– Так вы же постоянно меня перебиваете. – С горечью ответил мужчина. – Разве можно рассказывать в таких условиях?
– Я молчу. Говорите.
– И вдруг пламя высветило его, держащего в лапе ведро с молоком. Мои колени подогнулись, я стал на полметра ниже. О том, что подмышкой у меня топор я и думать позабыл. Подёрнутые пеленой глаза перестали видеть и, повернув голову туда, где в последний раз видел Августину, я с великой тоской вымолвил: «прости». После чего потерял сознание. Утром, насквозь промёрзшего, меня обнаружила Люцина и приволокла в дом. Я пытался всё ей рассказать, но она не верила ни одному моему слову. Сказала, что у тёщи есть знакомый нарколог – очень толковый специалист. Собственноручно вылечил себя, жену и детей.
– Нет. Я так больше не могу. – Взвыла полногрудая пани Плужек.
– Кого вы увидели, пан Мацей? – Спокойно спросил Качмарек.
– То есть вы до сих пор так и не поняли? После всех моих подсказок?
Пристор, опустив глубоко вниз краешки губ, с минуту смотрел на слушателей, как на полоумных. После чего достал из кармана похищенный утром в детской комнате постер с героями «Звёздных войн». Развернул, и, ткнув пальцем в крайнюю слева фигуру, гордо произнёс:
– Конечно же, его!
