– Ну, пошли, – согласился я. Шансов быть замеченными кем-то в лесу было гораздо меньше, чем на карьере.
Мы осторожно прокрались мимо фермы и углубились в лес. По лесу тянулся овраг, разделявший нашу деревню на «старую» и «новую». «Старую» деревню построили еще при Сталине, и она пережила Вторую мировую войну. Новая же, из щитовых домиков, обложенных кирпичом, строилась на наших глазах. Потом она разрослась, обзавелась несколькими длинными улицами. Но это было уже потом. Изначально же получилось две примерно равные части, рассечённые оврагом с протекающим в нем неглубоким ручьем. Ручей тек из старого пруда, отделенного дамбой от озера, выкопанного дорожными строителями. На противоположном от озера конце ручья, за фермой был тот самый лес.
В призывно блестящем свежими сочными листочками лесу мы обнаружили сруб из потемневших от времени бревен. И что самое интересное, ни окон, ни дверей в срубе не было совершенно. А крыша этой странной хижины была двускатная, крытая заросшей мхом и лишайником дранкой. Клеть эта видом своим вызывала мысли о весьма почтенном возрасте.
– Прямо избушка на курьих ножках!
– Только вот ножек что-то не видно.
– Пойдем отсюда? – предложил я. – Что тут интересного? Сарай какой-то.
– Сараи так не строят, – солидно заявил Аркаша. – Это другое что-то.
– Может, тут мельница была? Или кузня, – предположил Андрюха. – В них окон не делают.
– А двери где? Дверей тоже не делают в кузнях?
– А двери с другой стороны, – не сдавался Андрюха.
Мы обошли непонятную постройку со всех сторон, но никаких дверей не нашли.
– Может, это немцы построили, во время войны? – высказал догадку Аркаша. – Слышали же пословицу: что русскому хорошо, то немцу погибель.
– Не слышали, – признался Андрюха.
– Вот пойдете в школу, там и услышите.
– А что, немцы без дверей живут? – не поверил я. – Немцы, что, по-твоему, не люди?
– Может и живут. Кто их знает. Ты много немцев видел?
– Я нет.
– И я нет, – пожал плечами Пончик.
– Вот видите, – торжествовал Аркаша. – Немцев не видели, а спорите. Немцы же не такие, как русские.
– Можно подумать, что ты много немцев видел, – обиделся я.
Зазнайство Аркаши, который уже учился в школе, начинало меня раздражать.
– Видел! У деда на фотографии, – победно объявил он. – У него несколько фотографий с войны.
Мы с Андрюхой промолчали, не зная, что на это возразить.
– Вдруг фашисты тут во время войны построили амбар или лабаз! Или для пленных партизан карцер – поэтому и без дверей. Надо поискать вокруг. Глядишь, чего и найдется интересного!
Побродили вокруг да около, помочились, по детскому обычаю на угол этой непонятной постройки. Вот тут и случилось что-то странное. После акта мелкого хулиганства, которое в том нежном возрасте актом хулиганства вовсе не являлось, откуда-то из-под крыши дома вылетел сгусток то ли тумана, то ли дыма. Не могу точно описать, что это было. По плотности похоже на туман, а по форме – на вытянутый язык дыма или пламени.
И это, сохраняя форму вытянутого языка дыма, облетело вокруг постройки и подлетело к вербе. А дальше, просто втянулось в ветку вербы. Прямо как шмыгнуло в ветку. Трудно подобрать слова, если честно. Как если струйка дыма от горящей веточки идет, расширяясь в стороны – снять это на кинопленку и промотать бы в обратную строну. Вот тогда будет очень приблизительно похоже на то, что видели мы.
– Что это такое было?
