– Сейчас, чуть проеду, а то на горке нельзя останавливаться, – спокойно ответил я, левой рукой нащупывая в кармане баллончик с газом. – Метров тридцать скачусь и высажу.
Сейчас чуть спущусь, приторможу, прысну барашку в глаза, стукну по голове (резиновая киянка лежит у меня под сиденьем), сверну вот в тот лесок и там не торопясь упакую мою новую игрушку в скотч. Потом его в багажник, а сам спокойно вернусь на трассу и поеду дальше. Пока его хватятся, я уже буду в соседней области. Там его никто искать не станет…
Ягненок.
– Сейчас, чуть проеду, а то на горке нельзя останавливаться, – отвечает он, а сам что-то в кармане рукой заерзал. Подозрительно как-то…
– Метров тридцать скачусь и высажу, – говорит, а у самого глаза каким-то нездоровым светом горят. Нехороший какой-то дядя. Я натренированным движением разложил нож в кармане. Надо подождать, пока притормозит. Если выпустит из машины, то пускай едет с Богом. А если попробует какое-то резкое движение сделать…
Волк.
Пора! Торможу, бросаю руль, делаю рывок к нему, хватаю правой рукой за воротник, вытаскивая левой баллончик…
Ягненок.
Он затормозил и вдруг резко бросился ко мне, хватая за воротник. Я не стал сопротивляться, а резко подался навстречу, выбрасывая вперед руку с ножом. Хорошо пришло, прямо в горло. Рванув руку вбок-вправо, чтобы окончательно вспороть горло, я откачнулся назад, вырываясь из ослабевшего захвата, и, открыв дверцу, вывалился из машины. Пускай кровь схлынет, а то неохота одежду лишний раз стирать. Благо, стекла тонированные и случайный водитель не рассмотрит, что в салоне происходит. Хотя тут случайных водителей не бывает – Буково уже лет десять как заброшено.
Я упал на колени, закрыл глаза и начал молиться Господу с просьбой простить меня, если я ошибся и убил невиновного человека. Молитву нарушил сначала щелчок открываемой двери, а потом шум открываемого багажника.
– Вставай, не время для намаза. Все нормально, – это Алексей, наш старший.
– Точно? – не поворачивая головы, спросил я.
– Точно. Под сиденьем киянка, под ногами валяется баллончик, в багажнике полиэтилен и скотч. Ты опять угадал.
– Ничего я не угадывал, – вставая с колен, ответил я, – это Бог меня направляет.
– Возможно, – он положил автомат на асфальт и расстилал возле открытой водительской двери пленку, взятую из багажника. – А может Бог их к тебе посылает. Или ты просто выдумал сам себе оправдание, а никакого Бога нет.
– Зачем мне оправдания? Одним черным человеком стало меньше – невелика потеря. А Бог есть.
– Многие шизофреники с тобой бы согласились.
– Шизофреники голоса слышат, а я – нет.
– Ладно, хватит рассуждать. Помоги упаковать, а то, не ровен час, принесет нелегкая кого.
Вдвоем мы вытащили тело и замотали в пленку, обмотав поверх скотчем. Бывший владелец автомобиля перекочевал в багажник.
– Тяжелый скотина, – пожаловался Алексей, засыпая пылью следы крови на дороге. – И как ты его только завалил?
– Неожиданность, – стеля на сидение кусок пленки, ответил я. – Они думают, что охотники и им даже в голову не приходит, что кто-то может охотиться на них самих. Веник не забыл?
– Нет. Постели на водительское сиденье, а я пока подмету, – он начал аккуратно сметать размокшую от крови пыль на кусок полиэтилена.
Забросив сверток с пылью в багажник на труп маньяка, Алексей сел за руль и отъехал на несколько метров. Мы вышли из машины и внимательно, боясь упустить какую-либо мелочь, осмотрели место, где она стояла раньше.
