Кучер виновато посмотрел на меня.
– Простите меня, молодая леди! Только не люблю я их – альвов этих. Вечно они голову задурят почище мухоморов сушеных. Вы – другое дело. От вас за всю жизнь и дурного слова не услышал…
– Довольно! – кажется, бабка взяла себя в руки. – Вытащи нас отсюда немедленно, пока мой ревматизм окончательно не разыгрался.
Но тут карету дернуло, и она стала стремительно оседать. Выбраться наверх с двумя пожилыми людьми не представлялось возможным.
Спасали ошалевшие от происходящего лошади, которые, в попытках выбраться из трясины, тащили за собой и наш экипаж. Ни дать ни взять – похоронный кортеж болотного духа.
Меня затрясло, то ли от холода, то и от страха. Плащ, который мне также «заботливо» выдала бабуля, и до этого ни капельки не согревал. А теперь еще и намок. Оставалось, если не утонуть, так замерзнуть в этом лесу насмерть.
Неожиданно в застывшем дремучем лесу послышались какие-то звуки, от которых, казалось, могла озябнуть и душа.
– Один леший! – в сердцах воскликнул Филб. – Либо помрем от лап диких зверей, либо утопимся.
Он кое-как выкарабкался наружу, и через минуту его лицо показалось в двери, которая теперь находилась над нашими головами.
– Спасены!
– Слава Всевышнему! – закатила глаза леди Мальборк. – А то вся эта история меня порядком напрягла.
Но потом неожиданно бабушка обернулась и торжествующе произнесла, обращаясь скорее к себе, нежели ко мне:
– Все идет по плану. Мне… не солгали.
Кто не солгал, о чем не солгал – выяснять было некогда, я так и не поняла, но мы отчаянно нуждались в спасении, и это заняло все мои дальнейшие мысли. Лишь бы те, кто проезжал в этой глуши, не отказали в помощи.
Снаружи послышался отрывистый голос Филба. Старый кучер, кому-то старательно объяснял нашу ситуацию. Хотя, как по мне, и так было видно – люди попали в беду, что же здесь непонятного.
Душа молила о скорейшем спасении. Из-за легкой одежды, в которую бабка меня так старательно наряжала, я совсем замерзла. Потому что на мне все промокло, туфельки превратились в лапти, платье – в лохмотья, волосы растрепались и сбились в колтуны.
Мысленно пообещала само́й себе никогда больше не слушать бабку касательно одежды и прически – это слишком непрактично.
В этот раз – болото. А в следующий? В проруби придется купаться в одном исподнем. Нет уж!
Вдруг наш разбитый экипаж качнуло, а потом он куда-то пополз. Бабушка ухватилась за мою руку в поисках поддержки. Я даже смутилась, никогда она не проявляла столько эмоций одновременно, а сейчас такое доверие ко мне. Хотя целебная грязь, доходящая нам до колен, возможно, и была способна на подобные метаморфозы. Тем более, в следующий момент экипаж тряхнуло, да так, что нас со старушкой раскидало в разные стороны.
Испугавшись за бабушку, я бросилась к ней, но потеряла равновесие от мощного толчка и меня откинуло назад. А потом карету дернуло, качнуло под недовольное оханье леди Мальборк, клявшей идиота, додумавшегося таким непочтительным образом спасать леди из беды.
В общем, экипаж, натужно заскрипев, снова перевернулся, после чего боковую стенку в нем вырвало окончательно, а я в процессе приземления вывалилась наружу прямо в глубокую лужу, подняв фонтаны брызг во все стороны.
– Эпично, – кто-то старался говорить тихо, но я все равно услышала, поэтому подняла глаза. – Вы, кажется, говорили, что в экипаже находились две леди?
