Теперь же на окраинах моей души поселилась непривычная пустота, как во время проклятия. Только на этот раз даже животворящая водичка его не вернёт. Надеюсь, Авери сможет свыкнуться с новым телом и понять мой выбор. Которого на самом деле не было. Нам с ним стоило многое обсудить наедине, но пока он находился не в том состоянии, чтобы общаться. А его дядя всё больше нервничал, будто опаздывал на последний рейс.
– Тебе пора, – сказал он мне, вновь укутываясь в обожжённую хламиду. – Чем раньше тебя найдут и доставят в госпиталь, тем лучше. Пока весь город не перевернули вверх дном.
– Это всё здорово, но ваши художества до сих пор видно, – заметил я вслух, почесав зудящую грудь.
Несмотря на затянувшиеся порезы, сейчас я – одна сплошная улика тёмного ритуала. Достаточно приложить к свежей корке смоченную в тёплой воде тряпку, и там останется кровавый трафарет – никакого фотоаппарата не надо. С первого же взгляда на символы медики догадаются, что дело нечисто. Тут даже не надо быть специалистом в оккультных науках. Расшифровать знаки у них вряд ли выйдет, а вот стукнуть куда следует – это запросто. Учитывая повышенный интерес к моей персоне, от принудительного экзорцизма мне тогда уже не отвертеться.
– Не проблема, – уверил меня маг, вздымая руки. – Но придётся потерпеть.
Казалось бы, кому, как не мне, привыкнуть к состоянию недожаренного стейка? Ещё в прошлой жизни огонь преследовал меня по пятам, периодически их подпаливая, а здесь и подавно. Однако даже мой огромный опыт не давал иммунитета к ожогам, и приходилось каждый раз страдать. Хотя стоит отдать должное местной медицине – она может буквально вытаскивать с того света. И заодно продлевает мучения пациента.
Я вот уже страдал третий день.
– Как себя чувствуете? – поинтересовался дежурный врач, опоив меня горькой настойкой.
До этого ко мне с подобными вопросами никто не приставал, поэтому в воздухе отчётливо запахло жареным. Даже несведущему в медицине с первого же взгляда станет ясно, что человек с таким количеством ожогов может себя чувствовать только плохо. Или очень плохо. Бинты, смоченные в лечебных растворах, укрывали верхнюю половину тела, оканчиваясь лишь в районе шеи. Пока обугленные ткани не восстановятся, это моя вторая кожа. Зато ни один судмедэксперт не сможет зафиксировать там никаких подозрительных ран.
– Спасибо, бывало и лучше.
С другой стороны, раз я могу ответить, всё не так уж и фатально. Голова более-менее уцелела, да и под повязками всё сильнее нарастал нестерпимый зуд – предвестник окончательной регенерации. Сращённые заново кости тоже постоянно напоминали о себе тянущей болью, зато рука снова вернулась в строй. Мне пока что запрещалось сильно шевелить ею, а саму конечность зафиксировали жёсткой шиной. Ну и на сдачу из меня наковыряли кучу стекла и пригоршню камней.
А ещё временами казалось, что внутри тела кто-то ползает. Не особо больно, скорее противно.
В общем, будем жить. Точнее, буду. Отныне я сам по себе, хотя ответственности не стало меньше. Даже наоборот.
Врач, разумеется, не просто так интересовался моим самочувствием и способностью к общению. Вскоре ко мне заявилась целая делегация. И если появление Иолая меня совсем не удивило, то вот остальные посетители вызывали серьёзные опасения. Прежде всего – командор Дариана Бриатос, Второй Меч империи. Она больше не скрывалась под накидкой, а щеголяла в полном боевом облачении Серой Стражи, опираясь на излюбленный посох. Я ожидал появления представителей ордена, но никак не саму главу. Плохо, очень плохо.
