Алёшка тут же начинает перечислять фамилии. Увы, ни одна из них мне не знакома.
– Видели бы, – говорит, – какие прекрасные вещи пишут!
Я, сердясь, спрашиваю:
– Откуда тебе-то знать?! Ровно сорок лет, как с Урала сбежал. И носа ни разу не показал.
Заиграла музыка. Вертлявый ведущий так же внезапно исчез, как и появился. Сидевшие за другими столиками, разбившись по парам, завальсировали. Я остался на месте. Не надолго. Рядом появилась женщина. Поднимаю глаза и, изумившись, ахаю: это же народная артистка Глафира Умнова, звезда первой величина уральской драмы. Если и видел ее прежде, то только на сцене.
Звезда дергает меня за рукав.
– Чего сидишь? – по-свойски, будто тысячу лет знакомы, спрашивает она и предлагает. – Пошли танцевать.
Я – в полной прострации и не знаю, что сказать в ответ. Встаю и переминаюсь с ноги на ногу. Мне очень неловко. А она настойчиво тянет в сторону танцующих. Понимаю: своим отказом нанесу оскорбление очаровательной женщине. Объяснить, что я не танцую? Не поверит. Что же делать? Нехотя, но иду в след звезде и пытаюсь объясниться.
– Я, видите ли… Плохой танцор… – говорю и смущенно прячу глаза. – Точнее – никакой.
– Да, ладно, – Глафира нежно склоняется к моему плечу, – будет скромничать. Талантливые люди – талантливы во всем.
– Это правда, – продолжаю гнуть свое.
– Не переживай, – говорит звезда, – зато я прекрасная танцовщица. Я поведу, а ты на время станешь ведомым. Не оскорбишься, нет? Ведь писатели все такие обидчивые.
И мы танцуем. Я понимаю, что со стороны выгляжу не столько нелепо, сколько уродливо. А ноги? Деревяшки и совсем не гнутся.
– Не притворяйся, – уже почти сердито говорит народная артистка. – Смотри: раз-раз, раз-раз… И всего-то.
Как самый прилежный ученик, пробую повторить движения, но из затеи все равно ничего не получается. Галина Умпелева смотрит и хохочет.
– Так ты серьезно не умеешь танцевать?
– Зачем мне врать-то?! С такой-то партнершей только бы и кружиться в вальсе – мечта! От стыда сгораю.
– Да-а-а, – разочарованно тянет звезда, – а еще говорят, что…
Следует тяжелый мой вздох.
– Перед вами, – говорю, – наглядное подтверждение ошибочности такого утверждения.
Иду к своему столику, извинившись перед звездой. Алёшка, вижу, отворачивается, а на лице его – туча.
– В чем дело?
– Ей бы меня пригласить, – обидчиво говорит друг. – Ух, я бы!..
Знаю: Лешка так ловко вальсирует, так красиво умеет водить партнершу, что женщины умирают от восторга. У меня не находится слов, чтобы утешить друга юности.
Не проходит и минуты, как рядом со мной оказывается молодая брюнетка в черном бальном платье с глубоким вырезом спереди, откуда пытаются все время выглянуть и показаться во всей своей красе острые небольшие груди. Слышу, как Алёшка буркнул: «Как мухи на мед… Так и льнут… было бы из-за чего… Подумаешь, нацарапал кое-как рассказец». Я – не в обиде. Пропускаю мимо ушей. В другое время не стерпел бы, а тут же… Ситуация другая: рядом молодая женщина, от вида которой у меня слюнки текут. Женщина не спускает с меня огромных темных глаз, облизывая губы, будто приглашает к чему-то большему. Я мысленно задаюсь вопросом: «Фанатка, что ли? Вот что означаю несколько минут славы… Еще чуть-чуть и толпами станут ходить».
– Могли бы, – говорит ни с того, ни с сего женщина, – и в гости ко мне заглянуть.
– Позвольте, – говорю, – мы совсем незнакомы… Да и… Предлог нужен… Приглашение…
