Рассевшись у костра и отведав хорхог, гости принялись расспрашивать местных о ходе раскопок. Руководил монгольской группой крупный, можно даже сказать толстый мужчина, представившийся как Жэгэй Зургаан. Приземистый, курчавый, с окладистой вьющейся бородой – он являл собой портрет классического монгола. Его легко было представить в свободных шерстяных штанах, шелковой рубашке с длинными рукавами, пальто и традиционном головном уборе хатаге. Однако сейчас он был одет в простой спортивный костюм и кроссовки. Как и многие полные люди, он оказался весьма добродушным. Сейчас Жэгэй и Туркин сидели у костра беседовали, как старые приятели.
– Дорогой Илья Иванович, мы очень благодарны тебе за наводку на это место. Ты не поверишь, сколько всего нам удалось накопать с помощью твоих изысканий! Сам только взгляни на эти снимки. Это же наскальные рисунки времен палеолита! Мы же сможем узнать о жизни наших предков в западном регионе столько, что другие институты съедят себя без масла от зависти! А ты, значит, все носишься со своей идеей цивилизации и племен, спрятавшихся от ледников? – громогласно восклицал толстяк, заливаясь радостным смехом и хлопая от избытка чувств профессора по спине.
– И отнюдь эта идея не безумная, а вполне рациональная. Я тщательно изучил не только свидетельства, сохранившиеся из древности, но и проштудировал ваш фольклор. Даже в вашей славноизвестной трехтомной апофегмате содержится не одно и не два, а с добрый десяток упоминаний о подземном народе, – горячился профессор Туркин.
– Ооо, вы все еще опираетесь на такие сомнительные источники?
Туркин кивнул, а Зургаан воровато огляделся по сторонам, будто высматривая потенциальных врагов, желающих похитить его секреты. Не найдя оных, Жэгэй придвинулся ближе к профессору, и нарочито громким шепотом произнес:
– Вы уже слышали о моей находке? Буквально недавно я наткнулся на прелюбопытнейший источник, повествующий о том самом Нэргуй Хот. По сути, перевод этого манускрипта является ничем иным, как ключом к расшифровке “Кристального грота”.
Коновалов и Инга заинтересованно подошли ближе к ученому монголу. Следом за ними, предвкушая интересный рассказ, подтягивались и другие археологи. Оглядевшись, довольный привлеченным вниманием профессор Зургаан кивнул и продолжил:
– Да-да-да, именно так, Илья. Осенью мы заканчивали работу в Баянзаг. Ну, вы должны помнить. Раскопки там ведутся еще с двадцатых годов прошлого века. Конечно, артефакты, обнаруженные там, датируются максимум двенадцатым веком нашей эры, но не это важно. Нашли мы там один очень любопытный сосуд. Вроде вашего русского горшка, – хитро щуря и без того раскосые глаза вещал исследователь. – Только украшен этот керамический предмет не обычными для того времени узорами или похабными картинками, а надписями. Даже не просто надписями, а полноценным текстом.
И эти надписи, по вашему, дают полную расшифровку “Грота”? – спросил Вадим, не дожидаясь, пока задыхающийся от восторга Туркин задаст этот же очевидный вопрос.
– Даже сомнений не возникает, – важно ответствовал толстяк. – Если бы во времена седой древности знали, что такое географические координаты, то они были бы указаны на этом сосуде. Но даже по расшифровке можно легко сделать вывод, где располагается вход в этот ваш Нэргуй Хот.
– Илья Иванович вскочил на ноги и нервно прошелся несколько раз перед жарким костром:
