Она говорила Кузьмичу какие-то ласковые слова, о чем-то вспоминала и добилась своего – он открыл глаза. И его взгляд уже был не затуманенным, а осмысленным.
Я не слышала, что он ей сказал, наверное, назвал по имени, потому что она радостно закивала:
– Да, Славочка! Да! Это я! Выздоравливай, мой хороший! Ты, главное, выздоравливай!
У него из глаз покатились слезы, как два водопада, и откуда они только взялись в этом истощенном теле? И вдруг он ясно и четко произнес:
– Надюша, ты меня снова не бросишь?
– Не дождешься! – грубовато ответила она. – Да мы с тобой, Славка, еще такие помидоры вырастим, каких ни у кого никогда не было!
Кузьмич больше не плакал, но он смотрел на нее как на икону. В его глазах было столько радости, столько доверия, что у меня самой слезы навернулись на глаза.
– Ну все! Хватит! – сказал Наде врач. – Выходите – ему спать надо.
– Надюша, ты придешь? – спросил Кузьмич.
– Слава! У Клавы мама умерла, завтра хороним. Ну как я могу ее сейчас одну оставить? А вот как она в больницу вернется, я сюда и переберусь к тебе поближе. А если тебе получше станет, так заберу тебя к ней в больницу, чтобы вы оба у меня в одной кучке были. Она у нее, конечно, дорогущая, но я так думаю, что для моего мужа скидку-то она сделает. Пусть только попробует не сделать!
– А ты за меня правда выйдешь замуж? – сам не веря своему счастью, спросил Кузьмич.
– Конечно, Славик, я же об этом всю жизнь мечтала, – улыбнулась ему она.
– Надюша! – даже не произнес, а пропел он.
– Ну все, Славик! Отдыхай! Лечись! А я, как только освобожусь, тут же приеду. Ну, спи, родной.
Она пошла к выходу и, остановившись в дверях, обернулась и помахала ему рукой, а он смотрел ей вслед сияющим взглядом и все кивал и кивал головой.
– Ну вот вам и стимул, – сказала я мужчинам, когда вслед за Надей вышла в коридор.
– Спасибо, – сказал ей врач. – Вы его к жизни вернули. Теперь дело на поправку пойдет.
– А когда с ним можно будет поговорить? – спросил Сергей.
– Если все будет хорошо, то через два-три дня. Он сейчас пережил такой стресс от встречи с вами, – врач повернулся к Наде, – что ему нужно прийти в себя, а долгий разговор ему может навредить.
– Да и время у нас еще есть, – поддержала я врача.
– А ну, пошли! – скомандовала Надя таким тоном, что ослушаться не посмел даже Иван.
Мы прошли в холл перед гардеробом, и Надя с нехорошей вкрадчивостью попросила:
– А теперь объясните мне, недалекой, как Кузьмич вообще попал в дом престарелых?
Иван и Сергей дружно потупились, и я в двух словах объяснила Надежде, что произошло.
Она смотрела на мужчин таким пылающим гневом взглядом, что я всерьез опасалась, что на них задымится одежда, но они оказались термостойкими, и тогда Надя спросила:
– Где эта сука работает? – речь шла явно о Нине.
– У меня, директором «Галереи моды», – отвернувшись, ответил Сергей.
– Знаю. Найду, – процедила сквозь зубы Надя. – А муж ее где?
– С Алексеем я разберусь сам, – заверил ее Иван.
– Хочу надеяться, – буркнула Надя – Мне так кажется, что пора мачехе с падчерицей познакомиться. Самое время. А у меня его сегодня как раз полно.
– Ты на чем приехала? – спросила я, видя, что машина продолжает ее ждать.
– У Димки взяла, – объяснила она.
Я пошла ее проводить и, когда мы уже отошли от мужчин на приличное расстояние, тихонько сказала:
– Надя, я понимаю, что ты в последние дни вся на нервах, но это еще не повод, чтобы называть меня Танькой и дурой. Пожалуйста, не делай так больше. Я к этому не привыкла и привыкать не собираюсь.
