– Нет, – отвечаю быстро и безапелляционно.
– Она же твоя сестра! Что ты за извращенец?! – видимо, все уже решив для себя, с отвращением говорит Фед, выглядя шокированным.
– Я ее не трахаю, придурок! И нет, она мне не сестра, понял? Просто ее отец взял надо мной опеку после смерти родителей. Мы не родственники.
– Охренеть! – качает головой Дубов. – Я, конечно, знаю, что ты псих, но не до такой же степени?!
– Ты, бля, тупой? Я не трахаюсь с Асей, что непонятно? И то, что я не хочу, чтобы она стала для тебя одноразовой соской не значит, что я просто не хочу делиться.
– Ну да, убеждай в этом других, – расслабляясь, ухмыляется Фед. – Фух, слава Богу хоть не сестра, а то я реально засомневался в твоем психическом здоровье!
– Дубов…
– Не кипятись, у меня нет ни сил, ни желания снова надирать тебе зад, – веселится этот самоубийца. – Я просто рад, что не дружу с извращенцем. Давай просто договоримся: ты навсегда забываешь о Стуже, а я, так и быть, разобью сердце твоей не сестры.
– Почему ты так зациклен на Стуже? – решаю отомстить ему за его чертово, некстати проснувшееся, любопытство.
– Я не зациклен на ней.
– Значит, ты просто трахаешь ее, – ухмыляюсь победно.
– Нам не по пять лет, чтобы заниматься этой ерундой, – раздраженно выдыхает Фед. – Давай сойдемся на том, что я не лезу в твою личную жизнь, а ты в мою. И для справки: я не трахаю Стужу. Я скорее выебу крокодила, чем ее.
На том и сходимся. Мир восстановлен, Ася отвоевана обратно и я теперь могу, наконец, расслабиться.
***
Конечно, когда я выхожу из спальни, дикий беспорядок на кухне все еще на месте, а Кира давно и след простыл.
Кто бы сомневался, этот высокомерный урод никогда за собой не убирает! С обреченным вздохом я начинаю наводить порядок, пока папа не приехал, и готовлю ужин.
– Привет, дочь, – улыбается вернувшийся позже папа, явно находясь в хорошем настроении.
– Привет, пап. Голодный? Ужин почти готов, – целую его в щеку.
– М-м-м… Как вкусно пахнет! Приму быстро душ и приду. Зови Кира.
– Его нет.
– Ладно, тогда потом все вместе поговорим. У меня новости, – загадочно говорит папа, прежде чем уйти.
Я почти уверена, что эти новости связаны с его новой женщиной и чувствую легкую взволнованность. Небольшая ревность из-за мамы все еще присутствует, но я глушу ее, потому что искренне желаю папе счастья. Мы ужинаем с ним вдвоем, болтая о повседневных делах, когда появляется Кир.
– Привет, – здоровается он, проходя на кухню и заглядывая в кастрюлю с приготовленным мной супом, кривясь при этом.
Да, я знаю, что он не любит супы и специально приготовила куриный, потому что наименее любимый у него. Вот такая вот маленькая месть. Но Кир меня удивляет тем, что не лезет в холодильник за колбасой, а берет тарелку и наливает себе нелюбимый суп, прежде чем сесть за стол.
– Где ты был? – спрашивает его папа.
Я знаю, что он просто пытается побольше узнать о последних событиях в жизни Кира, потому что тот слишком закрытый, а не контролировать его. Кир это тоже понял после нескольких месяцев бунта в подростковом возрасте и понимает, что этот вопрос звучит сигналом к рассказу о своих последних новостях.
– У Феда. Он сломал парочку костей, заехал навестить, – отвечает брат.
– Да? Очень жаль. А что с твоим лицом? Снова спорт или подрался?
Что меня всегда удивляло в папе, так это то, что он никогда не ругал и не осуждал Кирилла за его травмы и опасные занятия. Лишь просил быть осторожным и держаться подальше от настоящих неприятностей. Даже пить не запрещал, табу было лишь на наркотики и другие психотропные вещества, но Кирилл, как спортсмен, и сам не ступал на эту дорожку, хотя его друг Жека всегда мог достать и сам злоупотреблял время от времени.
