– Хорошо, не сестра, – соглашаюсь я. – Но мы в любом случае одна семья.
– Допустим. Вот только я не пойму сути твоих претензий. Мне теперь и слово нельзя сказать, чтобы ты не приняла это за какой-то намек? Что за мысли бродят в твоей голове, а, мелочь?
Его голос становится ниже и он придвигается ближе, словно хочет повнимательнее рассмотреть выражение моего лица, но мне некуда отступать. Над водой виднеется только верхушка его плеч и шея, но я чувствую, как его обнаженное колено прижимается к моему бедру и это прикосновение посылает мурашки по коже. Я начинаю паниковать, потому что не привыкла к таким играм разума и сразу же теряюсь от этого мимолетного физического контакта. Это Кир может дразнить и играть, но я с таким еще не сталкивалась, а метод прямого разговора с ним не действует. Я просто теряю все мысли в своей голове и не знаю, как достойно ответить.
– Просто игнорируй мое существование, как делал это раньше, – прошу его унизительно жалким тоном, явно выдающим мое беспокойство.
– Какая же ты трусишка, Ася, – усмехается он, поднимая руку из воды и проводя мокрым пальцем по моей щеке, отчего я дергаюсь в сторону.
– Хватит с меня купания, приятно оставаться! – решительно заявляю, резко вставая на ноги в воде и чувствуя, как без горячей воды тело обдает холодом.
Кир стремительно встает следом и хватает меня за руку, так что я даже забываю об ознобе, вызванным холодным осенним воздухом, слишком напуганная его действиями, потому что он на этом не останавливается. Брат кладет вторую руку мне на талию, прижимая к своему голому торсу вплотную, и насильно утаскивает обратно в воду, хоть я и пытаюсь сопротивляться. В итоге мы все же падаем и чуть не погружаемся с головой, но в последний момент Киру удается опереться рукой о борт. Я же лежу на его груди и в мешанине переплетающихся ног пытаюсь найти опору и одновременно убраться подальше от его практически голого тела, прикосновение к которому совсем не кажется безобидным.
– Да успокойся ты! – крепко обнимая меня, рявкает на ухо придурок, и устраивается поудобнее, продолжая насильно удерживать.
Теперь он сидит, опираясь на бортик, а я практически у него на коленях, крепко прижатая к твердой груди и обездвиженная сильными руками, из хватки которых не вырваться.
– Кирилл, я закричу, если не отпустишь! – угрожаю, не оставляя жалких попыток сопротивляться его натиску.
– А я тебя тогда под воду окуну, – ухмыляется Кир. – Под водой тебе наверняка будет не до криков.
У меня внутри все сжимается от обиды. Потому что я верю, он так и сделает.
Ну почему он такой садист?! Что за мания постоянно причинять мне боль? Я смотрю в его глаза и не вижу в них ничего. Пустота. Ему просто скучно и издеваясь надо мной, он тупо веселится, даже не думая о моих чувствах. И, как всегда со мной и бывает, я не могу спрятать или сдержать свою боль. Глаза становятся влажными и слезы скатываются по щекам вместе с громким всхлипом, прежде чем мой страх и беспомощность прорываются наружу.
– Эй, ты чего? – берет меня за подбородок Кир, но я резко отворачиваюсь в сторону, пытаясь остановиться, но не в силах этого сделать и продолжая унизительно плакать перед ним, давая то, чего он и добивался. – Мелочь, перестань! Нельзя же плакать из-за такой ерунды.
– Отвали от меня! – отталкиваю его руки, пытаясь отползти сквозь всхлипы, но он не пускает.
