В одних районах города она полыхала, в других – окрасилась в темно-багровый цвет, а в третьих – переливалась голубоватым светом. Это было похоже на россыпи подсвеченных изнутри рубинов, сердоликов, цитринов и топазов.
Такое зрелище нельзя описать словами, я просто смотрел на охваченный огнем Рим и пытался удержать свой страх в узде.
* * *
Я иду по маковым полям, красные цветы раскачивает ветер, в небе, над головой, рассекая воздух острыми крыльями, парит ястреб.
Кто-то за пределами моего сна, но возле самого моего уха кричит:
– Цезарь, цезарь!
Я открыл глаза – и маковое поле растаяло в воздухе. Передо мной возникло лицо Тигеллина. Я вернулся в реальный мир.
– Что?
Что еще? О каком очередном кошмаре он явился мне сообщить?
– Сработало! – воскликнул Тигеллин. – Огонь остановился. За ночь он подошел к нашей заградительной полосе, но не смог ее преодолеть. И теперь он слабеет по всему городу. Ему больше нечего жрать!
Я резко сел на кровати, свесив ноги.
– Потому что пресытился и все обратил в пепел?
Это не победа.
– Нет, не всё, – покачал головой Тигеллин. – Он мог еще много чего сожрать, но противопожарная полоса не дала ему этого сделать.
Мне не терпелось увидеть результат нашей битвы, и я, быстро одевшись, чуть ли не бегом выскочил из шатра.
На вершине холма собрались толпы людей и царила оживленная атмосфера. Все смотрели на город, где лишь в нескольких местах еще дергались, словно в агонии, слабые языки пламени, а вот дыма было в избытке. Люди радостно вопили, размахивали руками, смеялись… некоторые истерически.
Глядя на них, я легко догадался, что это не вигилы и не преторианцы, – скорее всего, эти люди поднялись на холм в поисках безопасного места.
Судя по их утонченным лицам и осанке, они не были простолюдинами, – похоже, это были владеющие виллами на побережье аристократы, которые, услышав о пожаре, поспешили в город, чтобы узнать, уцелели ли их дома. Некоторые были похожи на преуспевающих зажиточных торговцев.
Кто-то окликнул меня радостным голосом:
– Цезарь!
Я обернулся и увидел моего главного секретаря Эпафродита.
– Наконец-то удача повернулась к нам лицом! – воскликнул он.
– Хвала богам, ты жив! – Все эти дни я безумно волновался за своих помощников. – Где ты был?
– С Фаоном, у него вилла в четырех милях пути по Номентанской дороге, далеко от всего этого.
Какое облегчение – Фаон, мой секретарь, отвечающий за управление счетами и распределением доходов, тоже жив.
– А твой дом?
– Не знаю. – Эпафродит пожал плечами. – Он во Втором районе. Слышал о том, как ты лично противостоял огню. Император в экипировке пожарного вышел в город с командой вигилов. Не думаю, что Клавдий решился бы на такое, – заметил он и рассмеялся.
– Он физически не смог бы, – отозвался я. Клавдий всегда делал то, что было в его силах, а большего боги от нас и не требуют. – А вот Калигула мог, но ничего не предпринял, просто наблюдал со стороны и забавлялся.
– И вот у нас император-воин! – воскликнул мой приближенный вольноотпущенник и с одобрением посмотрел на меня теплым взглядом карих глаз.
Эпафродит был сложен как бык, но при этом обходителен и приветлив. Почти все мои администраторы были вольноотпущенниками. Я так решил, потому что они, в отличие от сенаторов, не были амбициозными и надменными и действительно любили работать.
Эпафродит вернулся в город и постарался меня найти – это ли не лучшее доказательство правильности принятого мной решения?
