Нерукотворный - страница 24

– Платой мы вас не обидим. За ваши услуги будем очень благодарны. А сейчас…

Майрон подошёл к другу, выставив между ним и перепуганным мужчиной руку. Воздействие ауры тут же прекратилось – Улисс никогда не перечил ему. Иногда он перегибал палку, не замечая того, как запугивание быстро доводит простых людей до безумия. Майрон вовремя предотвратил это.

– А сейчас возвращайтесь к работе, господин Елиас. Мы более не смеем отвлекать вас, – закончил фразу он, улыбнувшись уголком рта, чтобы хоть как-то утешить мужчину.

Тот больше не задавал вопросов и поспешил сделать так, как ему велели. Хозяин стремительно покинул второй этаж постоялого двора, нервно озираясь. Теперь он знал наверняка, что у него остановились самые настоящие ищейки, которые дали понять, что лучше иногда не совать нос в чужие дела.

Только тогда путники смогли немного расслабиться. Они дождались горячего обеда, с удовольствием съев всё, что было предложено, а потом разошлись по своим комнатам, чтобы погрузиться в крепкий сон и скинуть наконец с напряжённых плеч накопившуюся усталость.

Аелия открыл глаза спустя неделю, как и утверждала Климин.

На этот раз его не накрыла всепоглощающая волна паники, наоборот – он чувствовал себя гораздо лучше. Его тело наконец справилось с недугом, оставив лишь лёгкий шлейф слабости и ноющую боль в ноге, которую юноша ощутил не сразу.

Зашипев и сморщившись, Солнце взглянул на повязку. Её, очевидно, меняли снова, пока тот спал, потому что бинты оказались чистыми, на них не было и капли крови. Несомненно, по какой-то причине здесь, во дворце Баиюла, о пленнике заботились, как о дорогом сердцу госте.

Благодаря такому пристальному вниманию укус, несомненно, заживал, но происходил этот процесс на удивление медленно, хотя у бессмертных обычно с этим нет особых проблем. Но Аелия не стал зацикливаться на ране, потому что был уверен, что виной медленному заживлению сама Мацерия – она ведь блокирует жизненные силы, и потому нет смысла ждать многого от своего бессмертия. Да и яд умбры почти вышел из тела, не оставив никаких последствий. Поэтому очевидно, что организм в целом справлялся силами иммунитета. Прямо как у простых рукотворных смертных.

Аелия осторожно приподнялся на кровати и вновь огляделся. Бесспорно, покои не изменились с его последнего пробуждения, но уже воспринимались иначе. Приглушённый свет керосиновой лампы не бил в глаза, и тени, приплясывающие по углам, вовсе не казались пугающими. Наоборот, их чарующее подрагивание завораживало и гипнотизировало.

Дворец Баиюла имел свою собственную, индивидуальную энергетику, и Аелия был уверен, что именно она так влияла на его сознание. На территории владыки теней света совсем мало, но, несмотря на это, тьма не являлась врагом. Здесь, в Обители Ночи, она была скорее матерью, укрывающей своим пологом всех, кто на этих землях обитает. Опасность совсем не чувствовалась, хотя, конечно же, Придворное Солнце прекрасно знал, кем является Баиюл. Знаменитый своим самым жестоким и безжалостным преступлением против собственного народа, он по сей день сохранял дурную славу, и многие по-прежнему хранили в сердцах ненависть к своему создателю.

Несмотря на молву, Аелия совсем не испытывал страха, и теперь даже понимал, почему это место, созданное Баиюлом для душ смертных, закрыто для живых. Обитель Ночи хранила покой и безмятежность, чего, несомненно, заслуживают усопшие. Здесь они обретают мир и единение с истоками. Потому тут нет никакой опасности. Нет страха и боли. Аелия особенно хорошо ощущал это аурой. Энергетика, царящая вокруг, не была враждебной.