— Отстань от нее, старая дура! — вступился малец, не щадя ее копчика. — Отвали от нас, жирная свинья! Пошла отсюда! Брысь! Ненавижу тебя!
Глаза тетушки превратились в две рублевые монетки.
— Что ты сказал, мелочь хромая? — ядовито прошипела она, поворачиваясь к брату. — Удавлю, ирод!
Вот теперь не сдержалась я и вдарила нахалке по голове. Движение было неверным, но я получила невероятное удовольствие. Как жаль, что мой кулачок не весил килограмм так пятнадцать, наверняка тогда бы Клавдия не озверела окончательно и не вцепилась в меня мертвой хваткой. Прошло всего несколько минут, и я уже стояла на улице в одном лишь белье, судорожно прикрываясь руками.
— Пока не перестираешь тазик со своим шмотьем — домой не пущу! — последнее что сказала мне тетка, перед тем как закрылась входная дверь. Но даже это не смогло приглушить ее рев и Пашкины рыданья.
Боже. Хуже ситуации и представить не получиться. Голова начала проветриваться. Сердце содрогаться. А тело покрываться стыдливыми мурашками.
Доброго утречка, Цветкова. Хорошего дня.
Игнорируя тошнотворное похмелье, я поспешила расправиться с горой вещей. Лучше я сделаю это утром, пока все спят, иначе есть риск опозориться на всю деревню, а мне и без этого проблем достаточно.
На вчерашней одежке красовались пятна смолы, травы и пыли, и даже хозяйственное мыло не могло с ними справиться. Совместно с вещами, я попыталась стереть воспоминания вчерашнего вечера, бессмысленной попойки и неприятнейшего разговора с Сашей.
Злость. Гнев. Обида. И, конечно же, надоедливые слезы не заставили себя долго ждать. Я плакала из-за сложившейся ситуации. Я впервые плакала из-за отношения Клавдии ко мне. И, я плакала из-за Саши. Снова.
— Хм. Я сплю? Если — да, то я отказываюсь проспаться.
Я закрыла глаза и протяжно выдохнула. Какого черта Семен не спит в такое время? Если именно сегодня ему приснился кошмар или он решил бегать по утрам, то этот мир явно против меня.
Мне пришлось опуститься на корточки и сидеть в унизительной позе, прикрывая все, что не должен был увидеть мой сосед.
— Что, твою мать, тут происходит? — уже без сарказма переспросил Сема, прилипнув лицом к забору. — Злата?
На моем носу собралась одна большая капля слез и, оторвавшись, плюхнулась в тазик с мыльной водой.
— Уйди, Сема, — жалобно проскулила я. — Уйди, не смотри.
Но у парня были другие планы. Перепрыгнув через забор, он подошел ко мне. На плечи упала его клетчатая рубашка. Мягкая и теплая.
— Укройся, — приказал он. — Что люди подумают?
— Клавдия совсем из ума выжила, — хныкнула я. — Она выперла меня из дома и заставила стирать вещи.
— Вот так?!
— А ты думаешь, мне жарко стало?
Сема прошелся по мне озадаченным взглядом.
— Да уж, дела, — вздохнул он. — Какая собака ее укусила?
— Точно не Каштанка. Если ее и действительно покусали, то кто-то очень бешенный и мерзкий.
— Интересно, а Саша и Рыбин привиты?
— Сема!
— А что? Мой озлобленный братец не ночевал дома. Может, это он ее хрясь-хрясь?
Я застегнула несколько пуговиц рубашки и приподнялась на ноги.
— Не хочу тебя расстраивать, но даже если Саша не ночевал дома, то моя тетушка ночевала. А ее звериный храп — громкое тому доказательство.
Семка пожал плечами.
— Что ж, значит, это Рыбин. Определенно, это был он.
Я не хотела оспаривать его шутки, так как сгорала со стыда. Дикость — вот с чего началось сегодняшнее утро. Впрочем, ею и закончился вчерашний вечер.
