– Я не то имел в виду, – оправдывался он, глядя в пол.
– Омер, сядь, – сказала ему женщина, – так что у вас там было в прачечной? – строго спросила Фазилет.
– И не найдя подходящих сухих штанов, – продолжила я, ставя новую тарелку с супом перед мужчиной, – я решила прогладить его, чтоб не отморозил себе всё. Был бы Мигизи, я бы у него взяла и не думала. – Я присела на своё место. – Дядюшка, ешьте.
– Я думал, вы в своей комнате давно спите, – с волнением в голосе произнёс он.
– А я тебе говорила, чтобы не выгонял индейца! – ворчала на мужчину кухарка, – никто кроме него не сладит с ней.
– Дядюшка Омер, даже обидно, что вы про меня подумали такое, – театрально надула щёки я.
– Ваше Высочество, нет… я не…
– Омер, наша девочка не такая.
«Ох, тётушка, хорошо, что вы ничего не знаете», – вздохнула я.
Мужчина нервно бросал на меня взгляд, пытаясь подобрать слова.
– Ваше Высочество, извините…
– Тётушка Фазилет, а мы будем делать сладкие крендели? – спросила я, всё ещё не обращая внимания на Омера-бея.
– Будем-будем, – ответила та, – как это всё скатаем, так приступим к ним.
– А испечём сегодня два? Один для меня, другой для дядюшки Омера. Чтобы его речи были такими же сладкими, а то у меня складывается впечатление, что вы его кормите только жгучим перцем и чесноком, – улыбнулась под конец я.
– А для меня? – удивилась кухарка.
– А вы и так пышечка.
– Ах ты козочка! – Она кинула в меня небольшой горстью муки.
Омер чуть ухмыльнулся, продолжая поглядывать на нас исподлобья.
– Тётушка Фазилет, – сказала я, вставая и осматривая себя, – какое нахальство. Вся мука досталась мне? – Я подбежала к ней и обняла, – вот и вам чуток. А вы что, смеётесь, дядюшка Омер?
– Я? не смеюсь, – сделал серьёзное лицо тот.
– Вот и вам, – я быстро провела рукой в муке по его щеке.
– Омер, посмотри на неё, – посмеивалась Фазилет. – Через два дня свадьба, а она всё туда же.
– Спасибо, что напоминаете, – замолчав, присела на место я.
– Дочка, обиделась?
– Нет, нет. Давайте доделаем скорей всё, а то спать давно пора, – с грустью сказала я, уткнувшись в тесто.
– Уф, моя девочка, уф…
– Дядюшка Омер, да вы ешьте! Остыло всё уже!
– Ваше Высочество, я военный. Я не умею сладко говорить.
– Знаю, – кивнула я, – и не обижаюсь. Если смущаю вас, то могу отвернуться. Только расскажите свою грустную историю.
– У меня нет, Ваше Высочество.
– Неужели вы никогда не влюблялись? Вы же тоже были молодым. Высокий, широкоплечий, красивый мужчина, наверное, у вас отбоя от поклонниц не было.
Он ничего не ответил, и мы погрузились каждый в свои мысли, но буквально спустя пять минут мужчина начал:
– Мне было двадцать пять, я окончил военное училище и поступил на службу к императору Филиппу. Я мечтал заработать за лет десять-пятнадцать, уйти в отставку и обзавестись семьёй. Каждое лето в замок приезжали девушки-выпускницы школы благородных девиц, чтобы на практике отточить свои знания этикета и ещё чего-то, я не слишком вдавался.
– Интересное время было, – вздохнула кухарка.
– Столько смеха, лёгких летних платьев и милых личиков я не видел до этого никогда. И, конечно, был очарован. Но среди всех особенно выделялась одна…
Я сидела, медленно делая крендели, боясь резких движений, чтоб не спугнуть рассказ мужчины, а он смотрел перед собой, и будто образы из прошлого всплывали перед его глазами.
– Тонкая, хрупкая, с самым задорным смехом. Но в то же время гордая, всегда с поднятой головой. По долгу службы мне нельзя было с ними общаться. Все они были из знатных богатых семей, и я не строил иллюзий по поводу нашего союза, я даже заговорить с ней не мог… – он замолчал.
