– Пойдём-пойдём, милая, – и увлекла из кабинета.
Там их плотной толпой встретили разъярённые родственники, явно всё прекрасно слышавшие, будто собирались разорвать Софи прямо на пороге на мелкие кусочки, но женщина грозно на них прикрикнула:
– Там Каларику с сердцем плохо! Вызовите лекарей! Да принесите ему кто-нибудь воды! – и пока они замешкались, увела девушку из приёмной.
Позволив Софи забрать из кабинета клерков сумку, вывела её на улицу из офиса через чёрный ход. Там, во дворике, она с лёгкой усмешкой протянула Софи вещи:
– Забирать-то думаешь?
– Кофту я возьму, она моя. А остальное я впервые вижу! – гневно буркнула девушка, но, наткнувшись на смеющиеся глаза «крёстной», охнула, осенённая догадкой: – Так вы же и сами это прекрасно знаете…
Та слегка кивнула в ответ:
– Просто этому старому кобелю давно следовало хвост прищемить, а то он вконец обнаглел.
– Да вы… да вы!.. Да вы знаете, кто вы после этого?! – поперхнулась воздухом Софи от такой жуткой несправедливости.
Женщина полыхнула на неё магическим светом в глазах, и только теперь девушка поняла, что перед ней стоит очень сильный светлый маг.
– Это тебе сейчас кажется, что всё против тебя, – посерьёзнев, отозвалась женщина. – Но потом, спустя время, ты поймёшь, что для тебя так будет лучше.
Простому человеку спорить с магом – дело не только пустое, но и опасное. Поэтому девушке ничего не оставалось, как вздёрнуть подбородок, развернуться и, прижав к себе сумочку и кофту, невыносимо воняющую чужими приторно-сладкими духами, в гордом молчании удалиться.
Лишь после, за углом, и всю дорогу до дома Адель она проплакала, жалея себя и не понимая, как теперь ей жить.
– Кажется, это уже становится традицией, – резюмировала тётушка, оценив слёзный поток из глаз Софи.
5. 2.3
Всхлипывая и причитая, девушка поведала о случившемся. Адель, от переполняющих её чувств не в силах оставаться на месте, слушала, нервно вышагивая по мастерской.
– Вот же скотина! – вспылила она, когда племянница закончила. – Успокойся, милая, всё что ни делается… Проклятье! Нет, дорогая, это дно! А если та «жаба» и впрямь выпустит заметку, как обещала, то я хочу тебе сказать, что это уже настоящее днище! Глубже падать просто некуда! Тебе останется только взять академический отпуск на год, уехать в деревню и молиться всем богам, чтобы о тебе поскорее забыли…
Софи слушала её и не могла принять тот факт, что впервые тётка не знает, что делать. Адель остановилась, взглянула Софи в глаза и на полном серьёзе выдала:
– Я не знаю, какому тёмному ты перебежала дорогу, что тебя так не хило прокляли, но уверяю, нестись в храм и вымаливать на коленях перед богами прощение сейчас самое время. Потому что мне неизвестен ни один человек, которому бы так фатально не везло… Боги! Да про таких, как ты, я даже сказок не слышала!
Девушка опять разразилась слезами и сквозь них прогундосила:
– Я завтра же пойду к Каларику Павловичу и всё объясню-ю!.. Он добры-ый!.. Он повери-ит, что вышло недоразумение-е!...
Адель обескураженно на неё уставилась:
– Софи! Ну, нельзя же быть такой наивной! Неужели ты не понимаешь, что твой драгоценнейший благодетель в курсе того, кому принадлежит корсет с чулками и кто отправлял его жене анонимки?! Просто ему выгоднее обвинить тебя в навете, таким образом одним махом вывернуться из-под обвинений родственников и спасти любовницу?! Никому ты там ничего не докажешь, только сильнее опозоришься!
