Вспоминая слова колдуна, содрогаюсь. Роняю на землю сестру, изрыгаю в дерн яства утренние. В пасть сую зверобой… С мольбою смотрю на лапы. Раз – две – три минуты… На руки кожаные с облегчением выдыхаю: «Фу, пронесло!».
Солнце склоняется за горизонт. Гору, прозванную в честь него, – почтили двое. Спускаемся, нет, вернее, ползем и видим рой… змеиный. На пороге утеса зеленого оставляю Надежду. И к ним трусцою – расчистить путь. Как Рыжий Всевидящий, в позе тигра затаившегося – подкрадываюсь, прыгаю. Ба! То не рой, а корни окаменелые. Поднимаю взгляд – женский лик. Будто древний. Предстаю перед ним, не смея дышать. Вливаюсь в незримую бездну… Еще чуть-чуть – Имя услышу. Вот первая буква «К». Пульс нитевидный… стягивается в невозможное, мной невиданное доселе, абсолютное чувство…
– Джей, ты жив? – сестрица кричит.
Шерсть вздыбается на спине. Вместе с ней испаряется истина. На утес – взрыкиваю. Возвращаюсь к Надежде.
У подножия горы Солнца Красного задается вопросом она:
– Правда ль, Джей, говорят, что Лилит была первой женщиной? С Адамом да наравне? Но, потребовав равноправия у Создателя, была анафеме предана. Демонизирована.
Я поперхнулся печеньем с изюмом, что символ любви40
